1923 - [75]

— Польша окажется окружена коммунистическими государствами с запада и востока. С севера будет нависать довольно враждебная Литва, которая имеет серьёзные претензии по Виленскому краю. Да, у неё будет невесёлое стратегическое положение. В 20 году литовцы дрались вместе с русскими. Это будет скорее стратегический крах. Что же они думают в своей Варшаве?

— Мне кажется, что Варшава как была провинциальным русским городом, так им и остаётся. Они, на мой взгляд, все ещё живут болью прошлого – болью расколов и чужеземной оккупации. Поэтому и борются с тенью, не видя реальной опасности. С Россией они ведут войну в восточных районах, с Германией – на западе, отхватывая маленькие кусочки территории, не понимая, что само географическое положение страны требует иной политики. Да и потом, глобальные вопросы, они опять же по провинциальности делегируют другим. Что-то по типу Франция и Англия не допустят, чтобы в Германии победили Советы. Зато мы сами в этой каше тяпнем кусочек.

Байер задумался. Было ясно, что на дело удалось взглянуть с новой стороны, и он сейчас просчитывает возможности организации новой политики. А хорошо всё-таки знать на 80 лет вперёд, подумал Николай. Так всё просто. Так всё понятно. Всех научу, нефиг делать. Великий, блин геополитик. Оскар крутил глобус, задумчиво наблюдая за мельканием меридианов.

— Значит, надо найти людей в Варшаве и Париже… — полувопросительно сказал он и продолжил мыслить вслух. Надежда вопросительно взглянула на Николая, тот кивнул и она продолжила перевод.

— Они помогут взглянуть на наши отношения в новом ракурсе. Англичане нас поддержат без особых условий – они боятся большевистской угрозы. Знаете, Николай, у вас очень светлая голова. Вы как-то сбоку глядите на этот шарик. То, что ускользает от нашего взгляда вам хорошо видно.

Коле опять стало очень стыдно. Я самозванец. Господи, ну за что. И там ничего не выходит, и здесь я как Лжедмитрий скачу. Я сам-то могу что-нибудь сделать? Впрочем, самоуничижение паче гордыни. Будем ловить момент.

— Ну что вы, Оскар, — широко улыбнулся он. Голова у меня как и у всех. Просто я долго путешествовал по Азии, и проблемы Европы ещё не приелись. У вас просто, как это говорят в России, «смозолился глаз». Вы привыкли к определённом ракурсу. А в Азии, я был в отдалённых монастырях Тибета, и там, вдали от нашей цивилизации, я познакомился со странными обрядами, которые могут менять взгляд на мир. Более того, я видел как люди могли прозревать будущее, как им открывались новые картины мира, мира, совсем не похожего на то, что есть сейчас.

— Да, мне Фриц говорил, что вы были в Тибете. Он даже планирует поговорить с вами, чтобы вы прочитали доклад о вашем путешествии. Это будет чрезвычайно занимательно. Я обязательно буду присутствовать. Так вам нужны наши документы? — Оскар решил закруглить тему. Было похоже, что новые, грандиозные планы уже строились рядами и колоннами. «Айн колонен марширен» вспомнилась Коле цитата из «Войны и мира».

— Конечно оставляйте. В нашем хозяйстве всё сгодится.

Гости уже начали расходиться, когда Фриц снова поймал Николая, опять увлекая его в курительный кабинетик. Он был очаровательно задумчив, но не забывал раскланиваться с прощающимися парами, пока они пересекали центральный зал.

В кабинетике он усадил Колю в кресло и сам уселся напротив.

— Скажите, удивительный человек, а вы действительно можете видеть будущее?

— Ну что вы, это никому не подвластно. С людьми иногда случаются озарения, но это одиночные прорывы завесы, поставленной на этом пути.

— Откуда же у вас такая уверенность в ваших оценках? То, что вы говорите не выходит за рамки общих мест в оценке европейской политике, но в ваших словах есть какая-то гипнотическая уверенность. Они как ниточка, на которую нанизываются факты, и эти факты начинают, как это правильно по-русски – играть. Как эти прекрасные бриллианты у дамы Надежды.

— Я не знаю, — Николай действительно не знал, что ответить. У меня почему-то есть уверенность, что есть возможность такого действия. В общем, мне трудно это объяснить.

— Я вас понимаю, — Фриц задумчиво покачал головой. — Скажите, я правильно понимаю, там, в Тибете, вам приходилось принимать участие в ритуалах, связанных с постижением глубинных тайн Востока?

— Я наблюдал несколько обрядов связанных с приоткрыванием завесы времени, — осторожно начал выстраивать свою линию Коля. — Там достигались поразительные результаты. Признаюсь вам, Фриц, я многое в принятии решений основываю на том, что слышал тогда.

— И это приносит практические результаты?

— Вы знаете, я долго думал на эту тему. Это как познание закона природы. Его познают люди – эти люди гении – Ньютон, Максвелл, Эйнштейн. А другие люди на этой основе придумывают кучу интересных и полезных вещей. Эдисон, например, или братья Уатт. То, с чем я сталкивался – это маленькие кусочки глобальных законов бытия. А вот систематизировать их, найти единый смысл – задача мне пока не под силу. Я как Эдисон – вижу маленький кусочек, и стремлюсь сделать из этого знания крохотную лампочку, освещающую мне путь.

— Поясните, если это конечно возможно.