1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [38]
В эту критическую минуту, однако, совершенно неожиданно в Новочеркасск к штабу Денисова полным ходом подъехал мотоциклист. Это был офицер отряда полковника Дроздовского с донесением к старшему донскому начальнику: «Я с отрядом подхожу к Каменному Броду[126]. Отдаю себя и мой отряд в Ваше распоряжение и, если обстановка требует, могу выслать немедленно две горные батареи с конным прикрытием. Задачу для артиллерии и проводника высылайте. Полковник Дроздовский»[127].
Отряд полковника Дроздовского, двигаясь среди австро-германских отрядов, обойдя с севера Таганрог, который был уже занят немцами, в канун Пасхи (4 мая) атаковал Ростов, желая предупредить занятие его немцами. За хватив с налета вокзал, полковник Дроздовский вскоре овладел и Ростовом. Однако 5 мая на Ростов хлынули спасавшиеся от немцев с севера советские эшелоны (лежавший на их пути Новочеркасск был занят донцами лишь на следующий день – 6-го) и вынудили отряд полковника Дроздовского очистить Ростов и отойти в селение Крым (в 15 км северо-западнее Ростова). 7 или 8 мая полковник Дроздовский узнал от донских разъездов[128] о захвате казаками Новочеркасска и двинулся в этом направлении. Главной заслугой Дроздовского, конечно, явилось то, что он угадал, что его помощь будет еще нужна в Новочеркасске в ту минуту, когда казалось, что положение донцов там уже совершенно упрочилось (нажим красных обозначился лишь 8-го, а ориентировка, которую он мог получить, относилась к 7-му, т. е. дню сравнительно полного благополучия в районе Новочеркасска и одновременного занятия Ростова и донцами, и немцами).
Высланная Дроздовским конно-горная батарея хотя и сдержала натиск красных, но окончательно их отбить не смогла. Кризис боя еще не был изжит, но в эту минуту полковник Дроздовский выслал донцам свой удивительный броневик «Верный», который, открыв пулеметный огонь, врезался в цепи красногвардейцев. Казаки оправились и перешли в наступление. Красные бежали, преследуемые казаками полковника Денисова и подоспевшей со стороны ст. Заплавской конной частью Северного отряда Семилетова.
Донская столица была снова прочно в руках донцов.
Отряд полковника Дроздовского вступил в Новочеркасск.
Бежавшие перед немцами и донцами советские отряды из Ростова хлынули по Владикавказской железной дороге на Тихорецкую и Царицын. Генерал Деникин решил использовать это замешательство красных и, выступив 8 мая (т. е. в день окончательной ликвидации красных в Ростовском узле) тремя колоннами из Егорлыскской и Мечетинской, 10 мая атаковал ст. Сосыку, Крыловскую и Новолеушковскую по Владикавказской железной дороге. Захватив значительное количество огнестрельных припасов, Добровольческая армия к 13 мая, однако, отошла в исходное положение.
По первому взгляду казалось бы, что нажим немцев (и донцов), вызвавший стихийное бегство пробивавшихся к Царицыну большевиков, отдавал их в руки Добровольческой армии. Однако, захватив нужные ей огнеприпасы, Добровольческая армия пропустила большевиков. Спасло их различие «ориентаций». В следующей главе этот вопрос будет разбираться подробно. Сейчас же достаточно указать на мотивы, руководившие генералом Деникиным при этой операции: «Должен сказать откровенно, – пишет генерал Деникин по поводу этой операции, – что нанесение более серьезного удара в тыл тем большевистским войскам, которые преграждали путь нашествия немцев на Кавказ, не входило тогда в мои намерения: извращенная донельзя русская действительность рядила иной раз разбойников и предателей в покровы русской национальной идеи… И большевики, ориентация которых была более упрощенной, так как и в немцах, и в донцах, и в Добровольческой армии они видели только врага, проскочили на Тихорецкую»[129].
Выйдя в поход в составе 4 тыс., Добровольческая армия вернулась в Задонье в составе 5 тыс. Потери Добровольческой армии за 1-й поход составляли около 400 убитых, и она вывезла до 1,5 тыс. раненых. Значит, Кубань дала Добровольческой армии около 3 тыс. бойцов. Но кроме 3 тыс. бойцов она дала ей и кубанское правительство и Кубанскую раду. Этот привесок в отношении дальнейшей свободы действий Добровольческой армии был, однако, чреват последствиями. Три тысячи кубанцев, конечно, почти удвоили первоначальную численность армии, но зато наличие кубанских властей без территории не могло не связывать командование Добровольческой армией. Уже в Успенской в последних числах апреля, принимая решение идти на Дон, генерал Деникин должен был успокаивать кубанских правителей, обещая им не бросать Кубани и при первой возможности оказать вооруженную помощь для ее освобождения[130].
Вернувшись в Задонье, Добровольческая армия наконец обретала столь нужный ей тыл. Раненые были отправлены в Новочеркасск. Добровольческая армия из «корволанта» превращалась в вооруженную силу с обеспеченным тылом…
2,5-месячный поход по кубанским степям не дал Добровольческой армии ни территории, ни «организованного центра» в виде Екатеринодара, ни поднял поголовного восстания кубанского казачества. Ольгинские мечты не сбылись. Поход стоил России Корнилова и взбудоражил и способствовал организации из-за страха за свое существование большевистского муравейника на Северном Кавказе. Беспристрастный итог актива и пассива 1-го похода не склоняется в пользу актива.
Аннотация издательства: Труд Стефена Уэнтворта Роскилла — одного из крупнейших военных историков — готовился по заказу Военно-морского института Аннаполиса (USNI) для серии «Действия флотов во Второй мировой войне» — самого авторитетного издания по этой тематике. «Охота за Бисмарком» и битва за Средиземное море, полярные конвои и борьба с немецкими подводными лодками, боевые действия на Тихом океане и десантные операции — все фазы войны нашли отражение в этой книге. Боевые действия одного из крупнейших флотов Второй мировой войны, описанные с великолепным знанием предмета, не оставят равнодушными любителей военной истории.
Аннотация издательства: Автор в годы войны был секретарем партбюро полка, начальником политотдела бригады, а затем стрелковой дивизии. Он много видел, пережил, был участником боев на Калининском и Северо-Западном фронтах, на Курской дуге и Днепре, в Белоруссии и Прибалтике. Об этом он и рассказывает в своих воспоминаниях. В центре повествования — люди, которые всегда находились на линии огня: командиры, политработники, коммунисты и комсомольцы. Это они словом и личным примером увлекали бойцов на подвиги.
Издавна город Смоленск играл в военной истории России особую роль, первым принимая на себя удар агрессоров, стремившихся поскорее захватить Москву. С 10 июля по 10 сентября 1941 года у стен города развернулось Смоленское сражение, в котором в течение двух месяцев Красной Армии на равных удавалось бороться с непобедимым доселе германским вермахтом. Задержав противника и сорвав движение группы армий «Центр» на столицу, наши войска все-таки оставили Смоленск, освободить который удалось только в 1943 году.
Аннотация издательства: В книге описываются действия подводных лодок гитлеровского военно-морского флота в период второй мировой войны. В основу ее положены воспоминания автора, служившего в подводном флоте фашистской Германии, а также оперативные документы, дневники офицеров-подводников, выписки из вахтенных журналов подводных лодок и т. п. Автор, по его собственному утверждению, художественными средствами пытался «воспроизвести условия», в которых действовали немецкие подводные лодки во время войны на обширных морских просторах, а также «обобщить опыт», накопленный гитлеровскими подводниками в ходе войны.
В СССР сложился настоящий культ штурмовика Ил-2, ставшего одним из главных символов Победы, — сам Сталин говорил, что «илы» нужны на фронте, «как хлеб, как воздух», а советская пропаганда величала их «летающими танками» и «черной смертью». Однако вопреки послевоенным мифам этот штурмовик нельзя считать «непревзойденным» или «неуязвимым» — его броня защищала лишь от пуль и осколков, а летные характеристики были вполне заурядными. Грозным оружием его делали те, кто воевал, умирал и побеждал на «илах», — пилоты и стрелки штурмовых авиаполков ВВС Красной Армии.
Дневник нацистского летчика охватывает период с мая 1940 года, когда германская армия вторглась в Бельгию и Голландию, по январь 1941-го, когда юноша выпрыгнул из подбитого «хейнкеля» с парашютом. Записки пилота бомбардировщика, из которых становится ясным его отношение к родным, к жизни, сослуживцам, войне, противнику, высшему руководству страны, интересны тем, что типичны для многих жертв нацистской идеологии, поэтому стали важным документом, свидетельствующим против нацизма.