1918: Очерки истории русской Гражданской войны - [32]

Шрифт
Интервал
. Наконец-то Добровольческая армия нашла добровольцев Покровского. За три недели похода, расчищая себе дорогу в районе, полном советских войск, Добровольческая армия, пересекши четыре железных дороги и переправившись через Кубань, наконец добилась одной из поставленных себе целей – соединиться с кубанскими добровольцами. Связывавшие ее по рукам и ногам обоз и особенно раненые заставляли ее вести бои почти всегда в условиях тактического окружения. Эксплуатация успеха из-за обоза была невозможна. Разлившееся по Кубани советское море не позволяло ей остановиться на отдых. Она шла, прокладывая себе путь вооруженной рукой и отбиваясь от наседавших на нее с тыла большевиков. Особенно тяжело было положение раненых. «Их приходилось возить с собой по ужасным дорогам при самых тяжелых условиях, почти без организованной помощи. Оставлять раненых было нельзя, это значило обрекать их на мучительную гибель… Как страдали наши раненые и больные, какие мучения им приходилось переносить в этих тряских повозках, без ухода, без хороших перевязок, без серьезной медицинской помощи…»[104]

Своеобразная обстановка, в которой протекали действия Добровольческой армии в 1-м Кубанском походе, рождали и новую тактику. Слабо организованный противник, необходимость быстрого достижения успеха, чтобы открыть себе дорогу, возвращали Добровольческую армию к эпохе ударной тактики. Наступление в лоб густыми цепями, почти без артиллерийской поддержки, становилось правилом. Противник не выдерживал фронтального удара добровольцев. Открытые фланги и тыл возрождали самый широкий маневр из-за слабости огня и на самом поле сражения. Командующий армией с конным конвоем появлялся в цепях. Техническая связь, авиация, химия, сложные боевые порядки пехоты были неизвестны добровольцам Корнилова. И в условиях движения Добровольческой армии к Екатеринодару в марте 1918 г. это отвечало сложившейся на Кубани обстановке.

27 марта в ауле Шенджий состоялось свидание генерала Корнилова с произведенным накануне Кубанской радой в генералы Покровским. После некоторых трений из-за желания кубанцев сохранить автономию своей армии 30 марта был подписан протокол соединения. В окончательной редакции протокол, подписанный представителями Добровольческой армии и кубанцев, гласил:

«1. Ввиду прибытия Добровольческой армии в Кубанскую область и осуществления ею тех же задач, которые поставлены Кубанскому правительственному отряду, для объединения всех сил и средств признается необходимым переход Кубанского правительственного отряда в полное подчинение генералу Корнилову, которому предоставляется право реорганизовать отряд, как это будет признано необходимым.

2. Законодательная рада, войсковое правительство и войсковой атаман продолжают свою деятельность, всемерно содействуя военным мероприятиям командующего армией.

3. Командующий войсками Кубанского края (Покровский) с его начальником штаба отзываются в состав правительства для дальнейшего формирования Кубанской армии»[105].

Через несколько дней, по овладении добровольцами генерала Маркова в особо тяжелых условиях (проливной дождь со снегом, так называемый «ледяной поход») ст. Новодмитриевской (30 марта), состоялось и фактическое соединение в этой станице Добровольческой армии и кубанцев.

Используя постановления протокола, генерал Корнилов провел «амальгаму», т. е. перемешал добровольческие части с кубанцами. Переформированная армия, возросшая по численности примерно вдвое (до 6 тыс.), была сведена в две пехотные и одну конную бригады. В состав каждой бригады, во главе которых были поставлены только добровольческие генералы (Марков, Богаевский и Эрдели), вошли и добровольцы, и кубанцы. Нижеприводимая таблица № 5 показывает состав Добровольческой армии до и после присоединения к ней кубанцев.


Таблица № 5.СОСТАВ ДОБРОВОЛЬЧЕСКОЙ АРМИИ ДО И ПОСЛЕ СЛИЯНИЯ С КУБАНСКИМИ ДОБРОВОЛЬЦАМИ


Соединение с кубанцами и амальгама дали наконец Добровольческой армии так не хватавшую ей конницу.

Однако условия и амальгамы, и особенно протокола не могли не оказать самого существенного влияния на дальнейшие судьбы Добровольческой армии. Ценой потери автономии своей армии Кубань протоколом 30 марта 1918 г. связывала судьбы Добровольческой армии с судьбами Кубани. Смысл амальгамы, которой так добивалось командование Добровольческой армии, в протоколе пояснялся «фактом прибытия Добровольческой армии на Кубань и осуществления ею тех же задач, которые поставлены Кубанскому правительственному отряду». Подчинение кубанцев добровольческому командованию вытекало из «объединения всех сил и средств» для решения той же задачи, «которая поставлена Кубанскому правительственному отряду».

Получая согласие кубанцев на поглощение отряда Покровского Добровольческой армией, ее командование протоколом признавало и общность задач Кубани и добровольцев. Не слишком ли дорогой ценой было куплено право амальгамы? Не была ли амальгама той чечевичной похлебкой, за которую Добровольческая армия променяла право своего общероссийского первородства на первенствующую роль на Кубани? Принимая в свой состав кубанского атамана с радой и кубанскими добровольцами и делая кубанские задачи своими, не спускалась ли Добровольческая армия от общероссийских интересов к интересам провинциальным, кубанским? Переплетая свое будущее с интересами Кубанского края, Добровольческая армия теряла ту свободу действий, которую она приобрела уходом с Дона.

Продолжить чтение
Рекомендуем почитать
Казаки на Кавказском фронте 1914–1917

Это записки о боевых делах казачьих соединений и частей на Кавказском фронте в годы Первой мировой войны. О подвигах командиров и рядовых бойцов, их судьбах, казачьих традициях и обычаях, укладе жизни, особенностях боевой службы. Казаки прошли с боями пол-Турции, воевали в Персии, поили своих лошадей в Тигре и Евфрате…Записки Ф. И. Елисеева впервые публикуются в нашей стране.

У стен Смоленска

Издавна город Смоленск играл в военной истории России особую роль, первым принимая на себя удар агрессоров, стремившихся поскорее захватить Москву. С 10 июля по 10 сентября 1941 года у стен города развернулось Смоленское сражение, в котором в течение двух месяцев Красной Армии на равных удавалось бороться с непобедимым доселе германским вермахтом. Задержав противника и сорвав движение группы армий «Центр» на столицу, наши войска все-таки оставили Смоленск, освободить который удалось только в 1943 году.

Такой была подводная война

Аннотация издательства: В книге описываются действия подводных лодок гитлеровского военно-морского флота в период второй мировой войны. В основу ее положены воспоминания автора, служившего в подводном флоте фашистской Германии, а также оперативные документы, дневники офицеров-подводников, выписки из вахтенных журналов подводных лодок и т. п. Автор, по его собственному утверждению, художественными средствами пытался «воспроизвести условия», в которых действовали немецкие подводные лодки во время войны на обширных морских просторах, а также «обобщить опыт», накопленный гитлеровскими подводниками в ходе войны.

Утрата и возмездие

Эта книга посвящена двум наиболее значимым для каждого россиянина событиям Второй мировой войны: героической обороне Брестской крепости и конечной фазе в сражении за Сталинград — операции «Кольцо». И если в первом случае, несмотря на отчаянное сопротивление и невиданный героизм наших воинов, Красная армия потерпела поражение, то в Сталинградской битве расплачиваться за агрессию и разбой на территории нашей Родины пришлось уже немецким захватчикам — германский военный гений был посрамлен и унижен, 6-я полевая армия вермахта перестала существовать, а генерал-фельдмаршал Паулюс впервые в немецкой истории сдался в плен.

Я дрался на Ил-2. Книга 2

В СССР сложился настоящий культ штурмовика Ил-2, ставшего одним из главных символов Победы, — сам Сталин говорил, что «илы» нужны на фронте, «как хлеб, как воздух», а советская пропаганда величала их «летающими танками» и «черной смертью». Однако вопреки послевоенным мифам этот штурмовик нельзя считать «непревзойденным» или «неуязвимым» — его броня защищала лишь от пуль и осколков, а летные характеристики были вполне заурядными. Грозным оружием его делали те, кто воевал, умирал и побеждал на «илах», — пилоты и стрелки штурмовых авиаполков ВВС Красной Армии.

Немецкие бомбардировщики в небе Европы

Дневник нацистского летчика охватывает период с мая 1940 года, когда германская армия вторглась в Бельгию и Голландию, по январь 1941-го, когда юноша выпрыгнул из подбитого «хейнкеля» с парашютом. Записки пилота бомбардировщика, из которых становится ясным его отношение к родным, к жизни, сослуживцам, войне, противнику, высшему руководству страны, интересны тем, что типичны для многих жертв нацистской идеологии, поэтому стали важным документом, свидетельствующим против нацизма.