140% - [76]

— Знаешь, почему тут так тихо и тебя не позвал? Он сидит, играет с игрушками и совсем не переживает, чем мама с папой заняты.

Лизу приятно поразили его слова, и с мечтательной улыбкой она побежала в душ смывать с себя мел, пока Рома присматривал за сыном.

Вечером она сама пошла гулять с коляской на улицу, наслаждаясь тихим октябрьским теплом, а Рома продолжал ремонт — грунтовал стены, начал шпаклевать потолок. Девушка с удивлением замечала, что всё это он делает очень аккуратно и тщательно.

Лиза вспомнила, что Тоня говорила о занятиях дома — сегодня им задали задания по некоторым предметам и приходилось много зубрить. Девушка даже немного завидовала подруге — университет, это, наверное, очень интересно. Она в бытовой круговерти с маленьким ребёнком чувствовала, как будто поглупела за это время. Но Тоня скоро окажется в точно такой же ситуации — да ещё двойной.

Если бы её кто-нибудь спросил о Матвее, Лиза бы сказала, что не верит ему. У него наверняка будет своя жизнь там, в Москве. Он молод, красив, богат, зачем ему двое детей где-то в далёком родном городе? Зачем думать об этом и волноваться, когда жизнь так интересна. Лиза, как и все в школе, считала его «золотым мальчиком», которому не нужно особенно переживать о своём будущем. Да, Тоня говорила, что у него строгий и требовательный отец, но он лишь настоял на том, чтобы сын поступил в московский университет, чтобы после учёбы пристроить его в хорошее место с высокой зарплатой. И подальше от школьной любви и глупых последствий.

Лиза не считала себя счастливицей, но и Тоне не позавидуешь.

Мама Лизы ни разу так и не появилась, хотя девушка со страхом ждала этого. Знакомые ей рассказывали, что у них дома праздник и веселье каждый день, один раз даже соседи вызывали полицию среди ночи, чтобы усмирить гуляющих. Это было вполне предсказуемо. Но то, что мама не узнала адрес Ромы и не пришла выяснять отношения — только удивило.

Глубоким вечером, когда она буквально валилась с ног, а сынок уже сладко спал, Лиза тихо наводила порядок на кухне. Наверное, она была очень погружена в мысли, что не заметила, как Рома подошёл вплотную.

Он прикоснулся к ней, а девушка подскочила и вскрикнула.

— Мамочка моя, не пугай меня так больше! — рассмеялась она, испуганно распахнув на него свои доверчивые глаза.

Рома одним движением поймал её талию, вытащил из руки кухонное полотенце и бросил его куда-то за спину.

— Пойдём спать, — низким, сиплым голосом сказал он и медленно, очень медленно наклонился и поцеловал её.

Она зажмурилась от нахлынувших эмоций, в груди стало тесно. Его сильные руки жадно прошлись по телу, как будто вспоминая.

Обхватив её бёдра, он приподнял девушку над полом и отнёс в тёмную спальню.

У Лизы закружилась голова. В комнате резко пахло влажной штукатуркой и показалось холодно.

Его захлёстывали эмоции, которые он старательно сдерживал всё время. Девушка чувствовала это, и это пугало. Спросить о контрацепции она не решилась, отчётливо помня, что он обвинял её в том, что она забеременела. Это сидело иглой в мозгу и мешало расслабиться. Потом, когда тяжёлое дыхание обоих улеглось, и Рома встал, чтобы пойти в душ, Лиза испуганно прошептала: — Ром, а ты… ты ничем не пользовался? Мне показалось…

— Конечно, пользовался, жизнь научила, — немного устало и насмешливо сказал он и ушёл, блеснув влажным широким разворотом плеч и обнажённых бёдер.

Девушка вся сжалась от его слов и поклялась себе, что больше не ляжет с ним в постель.

Он никогда не простит её, всегда будет обвинять, что она специально всё подстроила. Даже примирившись с Пашей, всегда будет думать, что она обманщица.

А она была просто наивная и глупенькая, считавшая, что парень, если любит, должен хотеть и детей. На самом деле парни никогда их не хотят.

* * *

На занятия я перестала ходить в ноябре, когда погода окончательно испортилась, резко похолодало, и голые деревья зачернели под низким тёмным небом. У меня стало тянуть поясницу после занятий каждый день, и мама сказала, что уже нельзя ездить в центр, сидеть там полдня и ехать обратно. Я испугалась. Дети вели себя очень бурно, и однажды, после спокойно проведённых выходных, я решила, что мне нравится лежать дома, ничего не делать и только поглаживать живот и почитывать какую-нибудь книжку.

Дома было спокойно и тепло. Мама на работе, брат в школе — Матвей и тот не пишет, их впервые повели в городской морг. Я развалилась на боку на диване в гостиной и наверное уснула в лучах полуденного солнца.

Мне снился странный сон.

Как будто я стояла где-то в поле, а передо мной размахнулся жёлтый горизонт — от солнца и от спелой пшеницы под ногами. Я шла, а она шуршала, задевая штаны. Я была в джинсах.

Никого вокруг не было, я одна. И вдруг, далеко впереди я заметила мужскую фигуру. Она стояла с поникшими плечами. Подойдя ближе, я увидела, что это Рома. Одежда на нём была вся в чёрной копоти, на лице и руках вздулись волдыри от ожогов. Он плакал, горько закрыв ладонями лицо.

Я спросила его, что случилось, а он, даже не взглянув на меня, ответил: — Она осталась. Понимаешь, она осталась!

Его крик был у меня ещё в голове, когда я проснулась на диване и от страха хотела куда-то бежать, но мне не дал живот. Его размеры уже подавляли, и я осталась на месте, пытаясь осознать увиденное во сне.