140% - [73]

На третью неделю поисков ей удалось устроиться медсестрой в Ожоговый центр на Варфоломеева, открывшийся недавно. Ей сказали, что мест хирургов у них нет, а так как у неё есть и курсы медсестры… Егор бы от души посмеялся, что Карева Лидия Михайловна, ассистировавшая ему на операциях и оперирующая сама, теперь ставит капельницы и уколы.

Но Лида умело справлялась, купив медицинскую униформу на размер-два побольше. Никто из младшего медперсонала не знал, что она хирург, а она почти ни с кем и не общалась, боясь не понравиться. Молодые и не очень врачи-мужчины откровенно заигрывали с ней и говорили приятные комплименты, но Лида только натянуто улыбалась, боясь, что расплачется — психика стала совсем не стабильной.

На второй неделе работы к ней подошёл главврач ожогового центра — Аникян Ашот Вартересович, видный мужчина в годах, у которого хватило связей и ума открыть и возглавить эту клинику. Лично он не принимал её на работу, потому Лидия и удивилась, когда он обратился к ней по имени-отчеству.

— Как вам у нас работается, Лидия Михайловна? — спросил он участливо прямо в вестибюле, в котором стены из декоративного блестящего камня были натёрты до блеска.

— Спасибо, хорошо, — настороженно произнесла Лидия и опустила голову, неосознанно втягивая живот, который уже был заметен между её узких бёдер.

Внутри у неё ёкнуло и неприятно закололо в груди. Главврач просто так без причины не обращается к рядовой медсестре — они их обычно вообще не замечают.

— Послушайте, красавица моя, объясните, как такое может вообще быть? — спросил он в своей громкой добродушной манере, чуть касаясь её ледяного плеча своей широкой ладонью.

Лидия со страхом в глазах мельком взглянула ему в лицо и тут же отвернулась, зная, что он сейчас скажет — что она только устроилась на работу, а сама в декрет скоро уйдёт.

— Как может хирург работать на месте медсестры? Вы что же себя — совсем не цените?

Лида немного перевела дух, но сказать ничего не смогла из-за сильно колотящегося сердца.

Ашот Вартересович интимно понизил голос, чуть отвёл её в сторону, и разговор дальше продолжился много тише.

— Я понял, вы не могли найти места? Это из-за вашего деликатного положения?

Она посмотрела ему прямо в глаза, но не увидела в них упрёка или издёвки, быть может — участие.

— Да, — смогла выдавить она и вздохнула, что на него произвело странное впечатление.

Главврач схватил её за запястье и стал мерять пульс.

— Красавица моя, не надо так нервничать, когда разговариваете со мной, это вредит ребёнку, разве вы не знаете? Я ваш друг и хочу, чтобы вы перешли ко мне работать по специальности, начните прямо сегодня. Я не потреплю, чтобы врач работал в процедурке. И всё, это решено. Поднимайтесь на третий этаж, я вас жду, чтобы проинструктировать. Уму непостижимо! У меня рук не хватает, а хирурги медсестрой работают!

Последнее он говорил себе, в сторону, а сам уже спешил куда-то.

Лидия какое-то время стояла неподвижно, удивляясь, что бывает такое везение в жизни. С этого дня и на работе, и в душе у Лиды если не совсем наладилось, то стало хотя бы спокойно и стабильно.

* * *

Первой его реакцией была злость. Она появилась, когда Матвей заявил, что его бывшая девушка беременна. Она же возникла, когда Лидия то же сказала о себе и тут же написала заявление. Наверное, она думала, что он попытается её как-то отговорить, но он не стал. Что-то нехорошее, проснувшееся в нём в ответ на её заявление, даже злорадствовало.

Какое-то время.

А вечером того же дня до него дошло, что женщина, с которой ему было так хорошо, и к которой он испытывал глубокие чувства и от них позорно бежал, не пришла к нему спокойно и не доверилась в своём положении. Она побоялась его. Что же в нём такого страшного, что она не хотела ему даже говорить — ни о дочери, ни о себе.

Сначала внутри зрела версия, что это вообще не его ребёнок, но предположение было глупым. Она не такой человек, хоть он и говорил сыну, что женщины умеют ломать комедию. В случае с Лидой ей это было делать совершенно ни к чему, ведь она и правда ничего от него не хотела и даже уволилась, чтобы быть дальше.

Егор был настолько погружён в себя от всех мыслей, что это стало заметно даже со стороны. Его друг Сергей прямо спросил его, что случилось.

— Как её зовут? — улыбнулся он.

Егор не привык исповедоваться, но сейчас кому-то близкому рассказать ситуацию стоило.

— Лидия, — выдохнул он.

— Наверное, очень красивая блондинка, — ещё шире улыбнулся Сергей.

Они сидели на кухне и неторопливо ужинали, смотря телевизор. Сыновья где-то гуляли в этот последний вечер перед отъездом, завтра утром их ждал самолёт на Москву.

— Как ты узнал? Матвей сказал? — удивился Егор.

— Нет, ты всегда любил хрупких блондинок, это твой типаж.

— А, — протянул Егор. — Да. Она… Мы с ней… В общем, она пришла устраиваться ко мне в отделение. Я её взял, у нас завязались отношения…

Егор не умел рассказывать такие вещи и смущённо умолк.

— И? — спокойно спросил друг, кидая в рот горсть виноградин.

— Мне показалось, что это серьёзно. Потом… она разводилась на тот момент. Возник её муж у неё дома, я не понял, почему. Мы перестали видеться. А сегодня она уволилась, написала заявление по собственному.