140% - [70]

— Прости, последнее было лишним. Но нам надо это обсудить, не уходи. Что ещё ты мне не сказала?

В совершенной ярости Лида подняла голову и, твёрдо глядя на него, точно так же, как он, отчётливо произнесла: — Не сказала ещё о себе. Две недели назад я узнала, что беременна. Моё бесплодие оказалось ложным. Отец ребёнка — ты, но это всё неважно, потому что прямо сейчас я напишу заявление об уходе по собственному и оставлю у твоего секретаря. Прости, что так получилось, я не знала, но ты мне ничего не должен. А Матвей — моей дочери.

Злые слёзы показались в её золотистых глазах, и она снова стиснула челюсти, чтобы не расплакаться.

Шокированный, Егор выпустил из руки её холодную ладонь и отступил на шаг, неотрывно глядя на взбешённое лицо Лидии. Она горько кивнула, опустив губы вниз, не позволяя им дрожать, и быстро вышла за дверь.

Вылетев в коридор, она наскочила на коллегу, Ивановского Романа Ивановича, молодого хирурга, который всегда доброжелательно относился к ней.

— Ох, Лидия, что случилось? Кто вас обидел?

Она отрицательно покачала головой и побежала по коридору, а молодой мужчина мрачно взглянул на закрытую дверь кабинета заведующего, откуда только что вылетела Лидия. Видимо, дело в нём, а если учесть, что у них роман… Вероятно только что мечты разбились о реальность.

Лидия забрала свои вещи, сняв белый халат, и наскоро написала заявление об уходе, не замечая, что руки её сильно дрожали. Коллеги не замечали её состояния, лениво перебрасываясь фразами при встрече, как обычно с утра. Лидия зашла в секретарскую, молча положив заявление на стол. Анжелика Александровна, аккуратно зарегистрировав его, не сказала ни слова и не выказала своего удивления, а когда Лида уже повернулась, чтобы уйти, молодая женщина спокойно произнесла: — Егор Ильич просил вам передать, что расчёт вы получите завтра в бухгалтерии, и две недели отрабатывать не нужно, всё это будет в приказе уже сегодня.

Лидия кивнула, с тревогой понимая, что чувствует себя от этих холодных слов очень плохо даже физически. Конечно, он её не простил — он её выставил за дверь и не желал больше видеть.

5

Решительность убавлялась с каждым шагом домой. Всю дорогу он рисовал себе картины светлого будущего с Тоней и детьми, и не видел никакой в этом проблемы. А вот когда повернул ключ в двери и зашёл в квартиру, прислушиваясь к отдалённым звукам телевизора из гостиной, тогда понял, что мысли и мечты — это одно, жизнь и учёба — совсем другое.

Рассеянно потрепав настойчиво вившуюся вокруг него Николь, он ступил в полумрак гостиной, где отец сидел на диване и лениво смотрел телевизор. Из света была включена только подсветка на огромном аквариуме, последнем приобретении отца несколько недель назад, пока Матвей был в Москве. В нём плавало много ярких крупных рыбок самых невероятных цветов. Отец говорил, что они его успокаивают.

Матвей немного постоял, привыкая к тусклому свету, и подошёл к дивану. Открыв рот, он понял, насколько малодушен, потому что не смог произнести и звука.

Наконец, отец обратил внимание, что сын стоит, опустив голову, и молчит. По телевизору шла какая-то передача о планетах и их спутниках. Матвей успел подумать, что сейчас всё это кажется невероятной чушью по сравнению с тем, что приходится решать.

— Ты куда ездил? Что-то случилось? Бросил гостей…

— Где они? — глухо спросил Матвей и поднял голову.

— Поехали пройтись по магазинам, чтобы матери подарок купить, — спокойно ответил Егор. Его чёрные глаза при свете телевизора Матвею показались тревожными.

— У меня разговор есть, — неуверенно начал он и замолчал, потому что очень нервничал.

— Какой? — спокойно произнёс отец.

— Ты, конечно, помнишь Тоню? Мою девушку, с которой мы… С которой я встречался до того, как уехал в Москву.

— Да.

— Так вот. Она беременна, говорить мне не хотела, потому что знала, что я уезжаю…

Матвей наконец встретился взглядом с отцом, и сердце ухнуло куда-то вниз от страха. Тот на глазах превращался в монстра с твёрдыми чёрными глазами.

Егор вскочил с дивана, яростно выключив пультом телевизор. Матвей отступил на два шага назад на всякий случай. Отец его в детстве не бил, только иногда подзатыльники раздавал. Очень давно. Но, учитывая новость, ни за что ручаться было нельзя.

— И что она хочет от тебя теперь? Жениться? — хриплым злым голосом спросил Егор.

— Ничего не хочет, — покачал головой Матвей. — Этого хочу я. Я не стану её бросать.

Егор в удивлении поднял брови и рассмеялся издевательским смехом.

— А не слишком ли много ты на себя решил взять в 18 лет? Будешь работать в Макдоналдсе по ночам, а учиться днём? И содержать семью в Москве? Что ты предлагаешь?

Матвей сглотнул, снова опустив голову и помрачнев. Перед ним впервые жизнь показала своё истинное лицо, без лишних иллюзий.

— Я не знаю, — честно ответил он.

— Ты ничего не изменишь в своих планах, иначе просто пропадёшь. Ты поедешь учиться, как и планировал. Неужели ты зря поступил в такой университет? А она… пусть пока у мамы поживёт с ребёнком. Потом решите, что будете делать. Позже.

— Ты думаешь, я смогу так?

— Матвей, это самое разумное, что ты можешь сделать. Ты её не спросил, почему она оставила ребёнка и сломала жизнь себе и тебе заодно?