140% - [26]

Мне снился странный сон. Как будто я сижу в огромной гостиной Матвея, и мне холодно. Я оглядываю себя и вижу, что сижу мокрая, как в тот день, когда мы попали под ливень. Одежда прилипает к телу, и зуб на зуб не попадает. Никого вокруг нет, я встаю и обхожу диван, чтобы найти Матвея, зову его. Двустворчатые раздвижные стеклянные двери раскрыты, а в коридоре кромешная тьма, и мне почему-то страшно. Тут вдруг я роняю что-то на пол, падаю на колени и начинаю собирать, а это иголки, и очень-очень их надо все найти, иначе их может съесть Николь.

Вроде бы собрав, я снова зову Матвея, и вдруг вижу в гостиной яркий освещённый аквариум. Огромный, с прозрачной чистой водой, в которой бурлят разноцветные пузырьки из-за подсветки, а в нём плавают две ярко-жёлтые большие рыбы и двигаются синхронно, завораживающе. Я подхожу ближе и долго смотрю на них, не отрываясь, а тут за спиной почему-то появляется Рома и говорит: — Если бы у меня были такие, Матвею везёт.

Я проснулась, успев подумать, что сожаление в его голосе искреннее.

Долго я лежала, глядя в потолок и думая о сне. Он вроде бы был ни о чём, но странно цеплял душу.

В квартире было тихо, никаких разговоров, кроме мультяшных из гостиной, Тёмик наверняка смотрел очередную порцию Человека-паука. Значит, папа ушёл, а мама… А мама снова расстроена.

Резко вскочив с постели, я ринулась было из комнаты, как вдруг меня повело, голова закружилась, и пришлось с размаху сесть на кровать брата. Надо всё же иногда есть, странно, но факт.

Я медленно, как старая бабушка, появилась на кухне и долго стояла у открытого холодильника, решая дилемму выбора.

Мамы здесь не было, она ушла в спальню, которая теперь превратилась в её комнату с ненужной огромной кроватью. Проходя через прихожую, я заметила, что две внушительные сумки с вещами, которые мы собрали за выходные, папа забрал. Теперь ничего его здесь не было, кроме нас с Тёмой, но и об этом со временем можно было бы поспорить.

У меня до сих пор в ушах стояли его слова о том, что денег он мне не даст. Я обиделась, ещё бы, ведь раньше он говорил другое, что он выучит меня и всё такое.

Наевшись от души разогретых булочек со сметаной, я налила себе чая и уже хотела идти делать уроки, как в кухню вошла мама.

Лицо её побледнело и стало прежним за последнее время — печальным и серьёзным одновременно.

— У меня новость, — сказала она, чуть улыбнувшись.

Заметив, как она нервно обняла себя руками, я насторожилась.

— Я ездила на собеседование сегодня в медуниверситет, хочу устроиться к ним работать, у них есть вакансия хирурга в хирургическом отделении.

Я застыла, успев подумать, что мир не просто тесен, а удушлив.

— Ты ходила к отцу Матвея?

— Конечно, он заведующий, — скромно опустила глаза она, а я обомлела, заметив улыбку у неё на губах.

— И?

— Он долго задавал вопросы. Если честно, не думаю, что он возьмёт меня, ему не понравилось, что я много лет не практикую. Да и вообще он мне показался слишком…

Я даже не осознавала, насколько внимательно изучаю её лицо.

— Слишком с большими претензиями и амбициями, я меньше всего подхожу его требованиям. Знаешь, было всё время ощущение — что бы он у меня ни спросил, я вынуждена была оправдываться.

— Интересно, он понял, что ты моя мама? — спросила я задумчиво.

— Вряд ли, — рассмеялась она. — Откуда ему знать? Не думаю, что он интересовался твоей биографией.

— Вот это ты в десятку, — кивнула я. — Ему наплевать, кто я такая.

Мама растянула губы, как будто хотела виновато улыбнуться.

— Такой мужчина вообще кого-нибудь запоминает? Мне кажется, что я вышла из кабинета, и он тут же забыл, что разговаривал со мной.

— Птичка высокого полёта, — вполголоса сказала я.

— Да. А ты чего так с отцом сегодня?

— Он думает, что ему будет теперь легко? Ни за что! — провозгласила я и пошла делать уроки.

— Это война, — сказала мне в спину мама. — Ты это понимаешь? Он твой папа.

— Мой папа не бросил бы нас, — постаралась не закричать я, а когда доставала учебники из рюкзака, пальцы слегка подрагивали.

8

Тёма через неделю после перелома понял, что ему на самом деле не повезло. Да, к нему приходили друзья, и они подолгу играли в игры на компьютере или телевизоре, было в общем-то нескучно, тем более, были интересные книги, которые ему приносила сестра из библиотеки. Уж кто-кто, а она знала толк в книгах, сама обожала поваляться с книжкой и почитать.

Но было тоскливо из-за того, что мама теперь мало говорила и много вела какой-то постоянный внутренний диалог. Он видел это очень ясно, потому что много раз в разговоре она молчала в ответ, просто не слыша его. Тёме было очень жаль маму, и папу тоже. Ему казалось, что они в какой-то момент пошли на принцип и перестали прислушиваться друг к другу, и что на самом деле нет никакой другой тёти у папы, и в один день они помирятся и всё. Но чем больше проходило времени, тем больше эти мысли становились мечтой. Несбывшейся мечтой.

Тёма догадывался, что Тоня знала намного больше него, но и не подозревала, что он тоже не дурачок и многое понимал. Взрослые решали все вопросы всегда категорично, и даже жестоко по отношению друг к другу. Как будто папа за что-то наказывал маму, а она — его. Это был поединок, вот только пострадавшей стороной почему-то были он и Тоня, растерянно наблюдавшие за этим.