14 дней в поезде, который совершенно никуда не идет - [8]
«Позвоните второму дяде, – закричал я, пытаясь заглушить чаек, – пусть он приедет».
Второй дядя находился, по словам Малинина, где-то совсем рядом, типа, в Нижнем Тагиле, но его номер Малинин не помнил.
В это время жутко ударил судовой колокол, все звуки слились в одно, и телефон дяди отключился.
Больше мне никто из многочисленных родственников Малинина не звонил, но, видимо, все-таки сигнал «Mayday» (международный сигнал бедствия. – Ред.) дошел до кого-то из них.
Сегодня что-то уж совсем многолюдно у церкви (в церкви, надо полагать, еще больше), все качели и почти все скамейки заняты, повсюду бегают эти мерзкие дети и кричат.
Среди прихожанок изредка попадаются симпатичные.
Сегодня какое-то причастие, какое именно, я не знаю.
Сегодня у меня в куртке яблоко – из числа тех, что принес вчера Тимофей.
Вечером мы сидели на скамейке центральной аллеи психбольницы, к нам подошла старушка, что называется, божий одуванчик:
– Возьмите, ребята, яблочков…
У нее был полный пакет маленьких таких, грустных деревенских яблок.
– Да нет, спасибо…
Лицо у нее в добрых старческих морщинах – первый признак умирания у таких старушек, которые в с е г д а переживают своих мужей.
– А их моему не передают, а ему еды не хватает, иногда берут, иногда нет, я вчера пирожки с яйцом и луком приносила и жареную картошку, он ее очень любит, так разрешили передать, а раньше не давали, искала-искала этот корпус, где лежат психи, еле нашла… Моему-то тут еще три месяца лежать, врачи говорят… Да возьмите, ребята, яблочков, они хорошие, потом съедите! Погода-то какая хорошая, ласковая, ни ветерка, и солнышко такое нежаркое… А вы из какого отделения?
– Из третьего, – ответил я.
– Наркоманы?
– Наркоманы, – ответил я.
– Ну лечитесь, бедные, – сказала она, – дай Бог вам здоровья…
Есть ли, интересно, такая болезнь и ее латинское название, как нелюбовь к собственной планете?
Не люблю я эту планету.
Если бы я ходил по психиатрам и вдалбливал им это, то, может быть, потом я бы стал сенсацией в среде психиатрии и меня показывали бы, как Шарикова: «Говори, Москва, разговаривай, Расея…»
Сходил к невропатологу, она сказала, что позвоночник искривлен у меня с детства, типа, с рождения, из-за этого мышцы действуют неправильно, что и причиняет сильную боль, и что это в моем возрасте уже неизлечимо, и даже правильная осанка (как я всегда думал) не поможет.
Может, поэтому у меня такой грустный характер?
Сходил с соседом на «Поющий родник» (семь минут ходьбы), принесли десять литров воды на двоих.
И даже после такого небольшого усилия я был совершенно измотан: обливался потом, болело сердце, чувствовал себя, как пьяный. А я-то ощущал себя в последнее время здоровым человеком… И только сейчас понял, что здоровье мое подорвано окончательно, что я болен неизлечимо, что былая сила ушла и уже никогда не вернется.
Завтра надо ехать к участковому, и завтра меня, возможно, переведут в психиатрическое отделение.
Ни то, ни другое не сулит мне ничего хорошего.
Уже восемь дней, как я здесь, но так и не написал ни одной строчки и – скорее всего – не напишу.
Поговорил с церковным охранником. Малоинтеллектуальный старичок, тоже когда-то лежал в третьем отделении.
Получает шестьсот рублей за смену. Делать ничего не надо – несмотря на то что храм находится на территории психбольницы, никаких инцидентов на его памяти не было.
Может, мне тоже устроиться в какой-нибудь храм в городе?
Проблемы только с неверием и курением, да и в армии я не служил.
Но я еще не умер.
Никто не знает, что я гений.
Никто. Ни один человек.
Они занимаются одним видом искусства, а я – совершенно другим, хотя названия у них одинаковые.
Так прошла моя жизнь.17.08.2009 (понедельник, утро)
Сегодня опять снилось что-то интересное, связанное с моей матерью, но я опять не запомнил.
Заснул поздно, часа в три, проснулся в восемь тридцать, но успел до утреннего обхода все сделать, все свои обычные процедуры.
Зашел Саня, необычно трезвый, вернувшийся из своей трудной субботней поездки домой с двенадцатью рублями в кармане.
Вчера выпил, говорит, всего-навсего три пива и бутылку водки. Закусывал, видимо, несвежей рыбой, и сейчас – как он изящно выразился – у него «греческая болезнь».
– В смысле, диарея? – спросил я.
– Да, – ответил Саня.
Такие вот тут мы все интеллигенты.
Завтра его выписывают – зачем приехал, хрен знает.
Деда сегодня тоже, к сожалению, выписывают, и вместо него, видимо, подселят одну из этих жирно-богатых морд с дорожными сумками, которые с утра сидят в коридоре.
Пишу уже в самом храме, служительница меня не трогает, в храме во время утренней службы ни одного человека, только я.
Сейчас надо на процедуры, а потом в Чкаловское РОВД.
По поводу романа мыслей по-прежнему нет, разве что если седьмая глава начнется с линии Анны, то, может, синхронизировать ее с линией Зигфрида, то есть начать с того же дня, откуда начинает Зигфрид, типа, Эрика в шутку рассказывает ей про этот безумный отдел и не совсем официальные отчеты Зигфрида, и ей становится любопытно, и она приходит туда, чтобы поиздеваться над ним, а он в нее – влюбляется.
И она в конце должна разрушить всю его жизнь.
Однажды утром Майя решается на отчаянный поступок: идет к директору школы и обвиняет своего парня в насилии. Решение дается ей нелегко, она понимает — не все поверят, что Майк, звезда школьной команды по бегу, золотой мальчик, способен на такое. Ее подруга, феминистка-активистка, считает, что нужно бороться за справедливость, и берется организовать акцию протеста, которая в итоге оборачивается мероприятием, не имеющим отношения к проблеме Майи. Вместе девушки пытаются разобраться в себе, в том, кто они на самом деле: сильные личности, точно знающие, чего хотят и чего добиваются, или жертвы, не способные справиться с грузом ответственности, возложенным на них родителями, обществом и ими самими.
Жизнь в стране 404 всё больше становится похожей на сюрреалистический кошмар. Марго, неравнодушная активная женщина, наблюдает, как по разным причинам уезжают из страны её родственники и друзья, и пытается найти в прошлом истоки и причины сегодняшних событий. Калейдоскоп наблюдений превратился в этот сборник рассказов, в каждом из которых — целая жизнь.
История о девушке, которая смогла изменить свою жизнь и полюбить вновь. От автора бестселлеров New York Times Стефани Эванович! После смерти мужа Холли осталась совсем одна, разбитая, несчастная и с устрашающей цифрой на весах. Но судьба – удивительная штука. Она сталкивает Холли с Логаном Монтгомери, персональным тренером голливудских звезд. Он предлагает девушке свою помощь. Теперь Холли предстоит долгая работа над собой, но она даже не представляет, чем обернется это знакомство на борту самолета.«Невероятно увлекательный дебютный роман Стефани Эванович завораживает своим остроумием, душевностью и оригинальностью… Уникальные персонажи, горячие сексуальные сцены и эмоционально насыщенная история создают чудесную жемчужину». – Publishers Weekly «Соблазнительно, умно и сексуально!» – Susan Anderson, New York Times bestselling author of That Thing Called Love «Отличный дебют Стефани Эванович.
Действие романа разворачивается во время оккупации Греции немецкими и итальянскими войсками в провинциальном городке Бастион. Главная героиня книги – девушка Рарау. Еще до оккупации ее отец ушел на Албанский фронт, оставив жену и троих детей – Рарау и двух ее братьев. В стране начинается голод, и, чтобы спасти детей, мать Рарау становится любовницей итальянского офицера. С освобождением страны всех женщин и семьи, которые принимали у себя в домах врагов родины, записывают в предатели и провозят по всему городу в грузовике в знак публичного унижения.
Джозеф Хансен (1923–2004) — крупнейший американский писатель, автор более 40 книг, долгие годы преподававший художественную литературу в Лос-анджелесском университете. В США и Великобритании известность ему принесла серия популярных детективных романов, главный герой которых — частный детектив Дэйв Брандсеттер. Роман «Год Иова», согласно отзывам большинства критиков, является лучшим произведением Хансена. «Год Иова» — 12 месяцев на рубеже 1980-х годов. Быт голливудского актера-гея Оливера Джуита. Ему за 50, у него очаровательный молодой любовник Билл, который, кажется, больше любит образ, созданный Оливером на экране, чем его самого.
Михаил Ганичев — имя новое в нашей литературе. Его судьба, отразившаяся в повести «Пробуждение», тесно связана с Череповецким металлургическим комбинатом, где он до сих пор работает начальником цеха. Боль за родную русскую землю, за нелегкую жизнь земляков — таков главный лейтмотив произведений писателя с Вологодчины.