12 «повестей» Марии Французской - [8]

И мать невесты ревниво

К Горону подводит дочь.

Ясень им тихо служит,

В спальне стелет белье.

Никто и не обнаружит

Плачущею ее…

Натягивает покрывала

Тонкое полотно.

Год целый она скрывала

От всех покрывало одно.

То самое – розы по шелку,

Из старого сундука.

Лишь Ясень знает ту полку,

Где спрятала наверняка.

И розы горят пожаром!

Узнала невестина мать —

Не следовало, пожалуй,

Из сундука вынимать:

Те вышивки непростые,

Те розочки памятны мне.

Когда-то из Византии

Вез муж дорогой жене!

А перстень? Ясень с запалом

Прошла уже полпути…

Мой перстень с таким опалом,

Которого не найти?

Фамильное покрывало

И бабушкин перстенек!

О, сколько ж судьба скрывала

От нас тебя, мой Ясенек!

Ты все поняла, конечно?

Узнала сестры черты?

Взгляни на нее так нежно,

Как можешь смотреть лишь ты.

Ах, скольким я подарила

Несчастий, в конце концов.

И скольких оговорила

Я женщин и их близнецов!..

…Не стоит так убиваться —

Сказал Горон-муженек.

Невесте пора раздеваться.

Иди сюда, Ясенек.

* * *

И снова восстановили

Порядок вещей и фраз.

Пожалуй, установили,

Кто женится на сей раз.

Вот Ясень идет с Гороном,

И счастлива, видит Бог.

А Орешник идет с бароном,

Который ничем не плох.

Мы знаем много теорий,

Теорий о двух концах.

Мы знаем много историй —

Историй о Близнецах.

Но все-таки этот случай,

Пожалуй, все превзошел —

Он был самый-самый лучший

В бретонском городе Дол.

Бисклаврэ

Ну, раз уж мы взялись баллады писать —

Придется и эту вам рассказать.

Бисклаврэ по-бретонски, скажу – не совру,

Это тот, кто в Нормандии звался Гару.

Много разных сказок сложили о них:

Страшных, грустных и озорных.

Люди – не волки, но, верь-не верь,

Человек все же немного зверь.

Об этом молчок, рот на замок.

Тайна не тайна, если б каждый мог

Превращаться в зверя, прыгать, скакать

И в темном лесу добычу искать.

Пожалуй, не стоит запугивать вас —

О Бисклаврэ будет мой рассказ.

* * *

Жил в Бретани один барон.

Как храбрец и мудрец всем известен был он.

Ничего плохого сказать нельзя

О том, кого любят соседи, друзья.

А сам он всех больше любил жену.

Даже жил у любви своей будто в плену.

И на нем, и на ней была эта печать —

Но вот дама стала вдруг замечать,

Как дни недели бегут, звеня,

А барона нету три ночи, три дня.

Луна проливает неяркий свет…

Три дня из семи – мужа нет как нет.

Вот он возвратился к себе домой,

А дама с вопросом: друг милый мой!

Супруг дорогой, я еле дышу.

Позвольте, я вас о чем-то спрошу?

Вы смотрите нежно, но грозны, как лев.

Я боюсь навлечь на себя ваш гнев…

Целуя ее, он ей смотрит в лицо.

Мужского объятья все крепче кольцо.

Да что, дорогая, у вас за вопрос,

Что мне бы ущерб, хоть малейший, нанес?

Немедля спросите, я сам вам велю.

Уж слишком, сударыня, я вас люблю.

Спасибо, мой милый, я снова дышу.

Но вот ведь о чем рассказать я прошу:

Когда исчезаете вы на три дня,

Когда покидаете тайно меня —

Не к даме ль другой вы спешите верхом,

Чтоб ей обладать, опьяняясь грехом?

Сударыня, нет! – восклицает барон.

Неужто любви нанесу я урон?

Но все ж не просите, любимая, нет!

Погибну, коль дам вам подробный ответ.

Но мы обещали, Господь нас храни,

Делить и печали, и сладкие дни.

Делить пополам, ничего не тая —

Смотрите, как сильно измучилась я.

Не плачь же, бедняжка,

Я слово сдержу.

Хотя мне и тяжко,

Но я – расскажу.

Когда, дорогая, меня дома нет —

Я делаюсь волком, вот весь мой секрет.

Я волк, проживающий в темном лесу.

Туда свою прыть, свою ярость несу.

Там логово есть, там добыча моя.

Три дня-то всего лишь пирую там я.

Я все поняла уже, мой господин.

Вы волк, и в чащобе живете один.

Но, прежде чем прыгнуть в объятия чащ,

Вы где-то бросаете бархатный плащ?

Сперва-то презренная проза,

А после уж – метаморфоза?

Малышка, ты так любопытна теперь,

Когда распознала, что я дикий зверь…

О женщины! Будто детишки:

Все сказочки, песенки, книжки.

Недолжно такое тебе говорить,

Недолжно супруге супруга корить.

Не все можно знать в человеке.

Откроюсь – исчезну навеки.

А сам уже плачет от счастья, чудак.

Ну, слушай, любимая, вот оно как:

В дорожной часовне распятье.

Под камнем храню мое платье.

Под утро стряхну с себя кровь, как росу,

Оденусь – и ландыш тебе принесу!

А если плаща не найдется,

Твой муж уж к тебе не вернется.

…О, юная дама не так уж проста.

Как будто бы с виду сама красота —

Но многому ведала цену

И мужу искала замену.

И вот хитроумная та госпожа

К себе подзывает мальчишку-пажа,

Который влюблен, да не скажет,

И сделает все, что прикажет.

Дружок! Открывается дама пажу.

Послушай-ка, что тебе нынче скажу:

Страданья твои – не страданья,

И я награжу ожиданья.

Возьми мою руку – я буду верна.

Сегодня сеньора, а завтра жена.

Мой муж из лесов не вернется.

Клянешься служить мне? – Клянется.

Ты знаешь часовню? К полночи беги

И плащ отыщи и немедля сожги.

И муж никогда не вернется.

Клянешься, что сможешь? – Клянется.

Вот так и пропал Бисклаврэ без следа.

Женою был предан без тени стыда.

Женою и глупым мальчишкой —

Злой кошкой и серою мышкой.

Искали друзья и соседи его,

Да вот не нашли никого, ничего.

А та, что пажа подучила,

В мужья его заполучила.

* * *

Вот год прошел, целый долгий год.

Во время одной из своих охот

Король примчался в тот самый лес,

Где год назад Бисклаврэ исчез.

Собаки учуяли странный дух.

Кусты дрожали, закат потух,

И перестали трубить егеря,