12 «повестей» Марии Французской - [5]

и к самому краю Земли.

Но Бог наш корабль направил

в Бретань, а не на Луну.

Сеньор Мерьядюк там правил,

вел небольшую войну.

И вот коменданту форта

видится из окна:

Корабль швартуется гордо,

а на корабле – она.

Она хороша, как фея,

да может, фея и есть?

И воин глядит, не смея

руку судьбы отвесть.

Должно быть, она уважит

сурового сердца стук

И скоро-прескоро скажет:

Сядь ближе, мой Мерьядюк…

Вот гостью, чуть беспокоясь,

к себе пригласил сеньор.

Но что это? Грубый пояс,

странный на нем узор.

Где гладкие женские ножки

хотелось обнять рукой —

Одни лишь пряжки-застежки,

и нежности никакой.

Что это? – спросил он сухо. —

Я должен об этом знать.

И даме хватило духу о поясе рассказать.

Ах, вот вы какого роду! —

досадует наш сеньор.

Я слышал про эту моду

в округе с недавних пор.

Я даже знаю мужчину,

что даст себя растерзать,

Но только бы без причины

рубашку не развязать.

Рубашку?.. Под ней качнулся

и тихо поплыл весь мир.

Сеньор меж тем отвернулся

и кликнуть велел турнир.

Турнир! Вот и все терзанья

окончатся что ни есть.

Кто выиграет состязанье —

тому и дама, и честь.

И женщина ждет и бредит,

и страстно ждет новостей:

Конечно, Гижмар приедет

из облачных областей.

Да вот уж и он – и нету

ни мрака, ни пустоты.

Любимая, ты ли это?

Возможно ли – это ты?

С тревогою наблюдает

за встречей наш Мерьядюк:

Еще одно ожидает

вас испытанье, мой друг.

Велите подать рубаху —

ту самую, со шнурком.

Вот мы и увидим пряху,

что справится с узелком.

Сестра Мерьядюка, в надежде,

пробует в свой черед —

Но узел тугой, как и прежде.

Ничто его не берет!

А фея как ухватила – узнала свой узелок,

И с легкостью распустила,

как вязаный свой чулок.

* * *

Сударыня, Боже, Боже.

Лишь вы это знать могли!

Скажите же, что вы тоже

мой пояс уберегли?

И, трогая понемножку

одно из приятных мест,

Нащупывает застежку —

эмблему вечных невест.

…Вы думаете, смирился

с таким пораженьем наш друг?

Вы думаете, изменился

наш воин, наш Мерьядюк?

Думаете, отдали невестам их женихов?

Тогда вы мало читали

и книг, и старых стихов.

Гижмар говорит Мерьядюку:

Два года вам буду служить,

Но отдайте мою подругу —

мне без нее не жить.

Сто рыцарей встанут по кругу,

и каждый подобен льву —

Но отдайте мою подругу,

я без нее не живу.

Сеньор отвечает грозно:

Я в этом деле судья.

Езжай, покуда не поздно.

А дама будет моя.

Гижмар тотчас покидает

город, что глух, как стена…

А дама опять рыдает, дама опять одна.

Рыцари, друг за другом,

вместе с Гижмаром ушли.

Обижены Мерьядюком воины той земли.

И, хоть Гижмар и не хочет

знать ни мечей, ни щитов,

Но он приезжает к ночи

к тому, кто к войне готов.

Рыцарь подаст ему руку,

и рядом – две сотни рук.

Кто был врагом Мерьядюку —

сегодня Гижмару друг.

Все ясно без перекличек,

все смотрят ему в лицо.

И крепость, где спит обидчик,

и город – берут в кольцо…

Погиб Мерьядюк наш гордый,

как воин, в большом бою.

А Гижмар захватил весь город

и даму нашел свою.

И будут еще реки крови

бежать по черной золе —

Покуда найдут две любови

место себе на Земле.

Но было такое место —

бей, сердце! Трудись, гортань!

Пришли жених и невеста

к нам в маленькую Бретань.

Эквитан

Те, что звались бретонцами когда-то,

Не так уж были мирны и тихи.

Их жизни каждый день, любая дата —

В баллады превращались и в стихи.

Неслыханное было приключенье,

Когда Бретань стояла на Земле…

Вот приключенье – но не поученье

В рассказе о стыдливом короле.

* * *

Ах, Эквитан! Он рыцарь, пеший, конный,

С густою темной кровью королей…

Не дорожит любовью монотонной,

А хочет – ярче, проще, веселей.

Любовной битвы ищет он повсюду.

Где Эквитан – там стайка юных дам.

Но все ж я забегать вперед не буду,

Покуда весь сюжет не передам.

А рассказать, пожалуй что, придется

О том, кто женской нежности искал,

Забывши о законах благородства,

Да и в ловушку страшную попал.

* * *

Был сенешаль, министр у Эквитана,

Хороший друг, неглупый человек.

Давно служил, и было бы нестранно,

Когда б еще служил он целый век.

Его жена красы была нездешней:

Чудесный стан, прелестный алый рот…

Ее походкой, мягкой и неспешной,

Особенно гордился наш народ.

Ее глазами, их морскою тайной,

Ее руками, ласковым лицом,

Улыбкой полудетскою, случайной,

Старинным на руке ее кольцом…

Такое было это чудо света,

Такая шла везде о ней молва,

Что наш король, прослышавши про это,

Уже себя удерживал едва,

Чтоб не помчаться молодой борзою,

Не пасть ей в ноги, преданно смотреть

И, наслаждаясь яркой бирюзою,

В глазах ее сияющих сгореть!

…Ну вот и случай: кончилась охота

Вблизи поместья, где живет она.

Король устал, и конь хромает что-то,

И перед ними башня и стена.

Они стучатся, стоя у порога.

Им открывают двери: при луне

Стоит хозяйка, с виду – недотрога,

А с королем – любезница вполне.

Бедняга Эквитан недомогает!

Он ранен в сердце, он не чует сил.

Ни сон, ни явь – ничто не помогает…

Он никогда так прежде не любил.

Что делать, Боже? Это же супруга

Министра моего, слуги и друга.

Как можно на предательство пойти?

А душу – потерять или спасти?

Душа, душа, чувствительная дама…

Король вздыхает, чуть не плачет он.

Тем временем, по зову Эквитана,

Приводят даму. Та идет сквозь сон.

Послушайте! —

король сказал, смущенный.

Вы знать должны, я никогда не лгу.

Сегодня я слуга ваш восхищенный,

И жить без вас едва ли впредь смогу.

Мы не одни. У вас есть муж. Нас трое.