12 «повестей» Марии Французской - [12]

взывает суровый король.

Опять нашелся безумец,

что принесет нам боль.

К чему эти состязанья, которые не прошли

Все лучшие наши дети,

все рыцари этой земли?

Такую назначил цену я ангелу моему —

Что хоть сам выходи на сцену,

чтоб и играть самому!

Уж и не знаю, кто смог бы

дочку мою отнести

До той, на вершине смоквы,

что в самом конце пути.

Не знаю, кому и досталось —

рыцарь не на слуху…

Уж пусть бы она и осталась,

овечка – отцу-пастуху.

* * *

И вот назначили день,

испытанье начать пора.

Девица легка будто тень,

не ест ничего с утра.

Юноша как в лихорадке —

надо блюсти закон.

Милая, все в порядке,

но пусть наш бесценный флакон

Пока при тебе побудет,

ты уж меня прости.

А у меня-то будет,

чего мне в руках нести.

Может быть, я, шутя,

так и взлечу на склон?

…Господи, он дитя. Господи, мальчик он!

Пей! – говорит она. —

Мы на половине пути.

Пей и выпей до дна, иначе нам не дойти.

Сердце ворчит: «не верь!».

Сердце вопит: «успей!».

Сердце стучит, как зверь.

Сердце хрипит: «не пей!».

Пей! – говорит она. —

Вижу в глазах твоих тьму.

Пей сейчас же до дна! —

она говорит ему.

Не пьет. А пути еще треть.

Ни слушать, ни вопрошать,

Уже не может смотреть,

уже не может дышать.

Вот и вершина, вот

смоквы тяжелый ствол.

Верует, что дойдет.

Верует, что дошел.

Держит еще на руках

девушку с тайничком,

И, не сказавши «ах!»,

падает с ней ничком.

Все пройдет, ничего,

пей! – она шелестит.

…Тихо душа его в иные края летит.

Девушка держит флакон:

Прочь от меня, колдовство!

Милый мой не спасен, я не спасла его.

Глупая моя плоть, разве ты суть любви?

Милостивый Господь!

Сердце мне останови.

* * *

Король одолел подъем:

обнявшиеся на краю,

Лежали они вдвоем,

любовь защищая свою.

Мраморный саркофаг на гору принесли

И опустили их в жерло родной земли —

Двух неразумных детей,

неразлучных Её и Его,

Веривших только в любовь,

как в высшее божество.

Бретонцы любят свой дом.

Бретонцы любят гостей.

И помнят сказку о том,

Как двое нормандских детей,

Которым дали сердца —

А это тоже беда! —

Погибли, как два птенца,

Выпавшие из гнезда.

* * *

Однажды я или ты,

Дождавшись своей поры,

Найдем ещё их следы

У подножья той самой горы.

Йонек

Уж раз принялась я баллады плести —

И эту тоже мне не обойти.

А вы, дорогие, послушать должны

Все старые сказки моей страны.

Будет вам время, чтоб петь и плясать.

Но пора и о Йонеке рассказать.

О том, как родился и от кого,

О тех, что были и до него.

Причудливы нашей судьбы пути:

Мать должна отца нам найти,

Прежде чем нам появиться на свет…

Еще найдет ли, а вдруг и нет?

Отцом ему стал не имярек —

А таинственный рыцарь Мулдумарек.

* * *

Жил в Бретани один сеньор.

Правил в Кэрване он с давних пор.

Город стоял у края земли,

Где корабли величавые шли.

Правитель был уже очень стар,

Но кое о чем подумывать стал.

Он вдруг заметил, кругом поглядев,

Множество юных прекрасных дев.

А что же девицам без дела бродить,

Когда наследника можно родить?

Будет кому оставить страну,

Будет кому вести войну.

Хоть вроде война-то еще не близка…

Но надо невесту найти пока.

Чтобы девица была умна,

Чтобы подруг превзошла она

Нежной изысканной красотой…

В общем, чтоб дева была святой.

Нашли такую и привели:

В том небольшом уголке Земли,

Между Ирландией и Бретанью,

Лучшую, что отыскать могли.

Господи Боже! Зачем? Отчего

Отдали девушку за него?

Что понимает он в юных красотках?

Всем же известно, что ничего.

И вот уже в башне заточена,

Живой души и не видит она,

Со старой и вдовой, на все готовой,

Сестрою мужа, не знающей сна.

Может, служанок там был целый полк.

Ну, и какой от этого толк?

Вместо веселых и славных подружек —

Вредная баба, седая, как волк.

* * *

Так и живут они целых семь лет.

Впрочем, наследника нет и нет —

Из башни проклятой не выходя,

Солнца не зная, не видя дождя.

А также никто не видит, чтоб муж

Женушку навещал. К тому ж,

Она все бледнее, все холоднее —

Чахнет живое среди мертвых душ.

…В начале апреля каждый год

Птицы поют, и жасмин цветет.

Старый сеньор на охоту отправился —

Может, хоть что-нибудь произойдет?

Плачет несчастнейшая госпожа:

В чем я повинна, простая душа?

Хищник не выпустит мышь беззащитную…

Как же мне, мышке, и жить не дыша?

Мать и отец, дорогие мои,

Как же вы сделать такое могли?

Как же вы отдали душу безвинную

Злыдню зловредному из-под земли?

Те, кому выпало злыдня крестить!

Чтоб вам в огонь его не опустить,

Чтобы не жил он между живыми —

Тот, кого Бог не желает простить!

С детства я слышала между людей

Сказку, где рыцарь сильней, чем злодей.

Где ж эта сказка волшебная, детская?

Рыцарь не едет к даме своей!

* * *

Только окончила плакать она —

Там, где с решеткой сомкнулась стена,

Черная птица, огромная, мощная,

Крыльями бьет у задвижки окна.

Ястреб влетает и пал перед ней.

Машет крылами сильней и сильней,

Тонким ремнем его лапы опутаны,

Желтые очи глядят все ясней.

Дивное диво приходит в твой дом —

Будь же готова участвовать в нем.

Это не ястреб в окошко колотится,

Прибыл твой рыцарь, нашелся с трудом.

Милая дама, взгляните сюда!

Ястреб влетел – небольшая беда.

Рыцарь ворвался, вот это событие.

Этот едва ли уйдет без следа.

Милая дама, давно я смотрю,

Как вы встречаете в башне зарю.

Будем же вместе встречать ее до смерти!

Это как рыцарь я вам говорю.

Друг дорогой, ты не птица уже.

Сядь-ка поближе к своей госпоже.