100 лет без любви - [54]

— Она поправится. — Я дотронулась до руки Захара и слегка пожала ее. Не удержалась и погладила тыльную сторону ладони большим пальцем. До боли захотелось хоть чем-нибудь его отвлечь, но ничего путного не могла придумать.

Мы подъехали к офису. Новогодняя иллюминация весело встречала нас. Но сейчас она мне казалась насмешкой и совершенно неуместной. Интересно, почему Захар до сих пор не убрал ее? Хотя, кто же разряжает елку раньше наступления старого нового года?

— Сварю кофе, — сказал Захар, едва мы переступили порог, и скрылся в кухне, предоставив меня самой себе.

Вдруг стало грустно и одиноко, словно меня обманули. Не знаю точно, чего ждала от встречи с ним, но предвкушала что-то приятное. Отлично понимала его настроение, но не могла не переживать за свое, которое тоже стремительно портилось.

Я разулась и с ногами забралась на диван. Выглядел он слишком помпезно, но сидеть на нем было удобно. Захотелось посмотреть на брошь, и я достала ее из сумки. Даже не будучи спецом в ювелирном искусстве, я понимала, что брошь выполнена мастерски. Камни гармонировали друг с другом по цвету и форме. Огранка заставляла переливаться их вместе и каждый в отдельности. Золотое плетение вилось между ними, словно прутья изящной решетки, которые крепко удерживают их в ослепительном плену.

Я перевернула брошь. Снизу она выглядела не так красиво, словно мастер все силы отдал внешнему воплощению. Поверхность была неровной, с наплывами. Сразу видно становилось, что брошь кустарного производства. В голову пришло сравнение, что наросты на внутренней стороне — это слезы мастера. Почему-то подумалось, что уже тогда, когда Иван делал эту брошь для Веры, не верил он в их совместное будущее.

Одна из капелек, на самом краю, была похожа на петельку, только не полую. Я подцепила ее ногтем, скорее машинально, чем сознательно. Каково же было удивление, когда от броши отделилась тонкая пластина, образовывая щель, и на ладонь мне высыпалось немного сероватого порошка. Первым делом перевернула брошь, а потом аккуратно откинула крышечку, чем и являлось ее дно, на котором крепилась игла.

— Захар! — закричала я, не переставая рассматривать то, что увидела, чувствуя, как волосы на голове шевелятся от ужасной догадки.

Он не заставил себя ждать — тут же выбежал из кухни и выглядел не менее испуганным.

— Что случилось?

— Смотри, что я нашла.

Я протянула брошь, замечая, как дрожит рука.

— Что это? — нахмурился Захар.

— Не догадываешься?

По его лицу я поняла, что вразумительных версий у него нет.

— Это же яд, которым Вера травила Григория.

Моя догадка перерастала в уверенность. Я отчетливо представляла себе Веру, берущую щепотку яда и подсыпающую его в кувшин с водой.

— Так давай вытряхну его… — Захар протянул руку за брошью.

Моя реакция, когда я захлопнула крышку и спрятала брошь за спину, его удивила, он даже этого не скрывал.

— Нельзя, — поспешила заговорить я. — Это же замечательно, что мы нашли яд.

— В смысле?

— В том смысле, что если у меня получится заставить Веру не травить мужа, то яд отсюда исчезнет. Потому что она его выбросит. Понимаешь?

Кажется, до Захара начинал доходить смысл того, что я пыталась втолковать ему. Складка на его лбу разгладилась и даже лицо посветлело, а губы дрогнули в едва заметной улыбке.

— Сам бы я не догадался. — Захар присел рядом и посмотрел на меня. — Ты молодец!

То ли взгляд был какой-то особенный, то ли голос Захара звучал слишком нежно, только я почувствовала, как краснею. Чтобы хоть чем-то занять себя, я принялась копаться в недрах сумки, укладывая поудобнее брошь.

— Не надо пока ремонтировать ее, — бубнила я, — никуда она не денется. Как разберемся с этим делом, починишь застежку…

Я бы еще долго говорила, если бы Захар не взял меня за руку. Его прикосновение показалось до такой степени приятным, что я резко замолчала и уставилась на его сильные загорелые пальцы, поглаживающие мое запястье.

— Жень, ты так и не рассказала, почему провела бессонную ночь?

Голос звучал интимно, рождая мурашки. Захар сидел так близко, что я чувствовала его дыхание на своей щеке.

— Что тебе снилось?

Я до такой степени расчувствовалась, что на глазах выступили слезы. По телу разлилась слабость, и посмотрела я на Захара сквозь туман. Природу такой реакции распознала еще вчера — я пребывала во власти сильнейшего возбуждения, когда теряешь способность двигаться и соображать. С недавних пор близость Захара действовала на меня именно так.

Он не отпускал мою руку. Пальцы его проникли под рукав свитера и поглаживали кожу выше запястья. Я чувствовала, как пылает мое лицо, и подрагивают руки. Буквально задыхалась от его близости. Хотелось оттянуть тесный ворот, а лучше выйти на балкон, глотнуть отрезвляющего морозного воздуха.

Захар неправильно истолковал мое смущение.

— Ты опять видела Веру с Григорием? — хмуро спросил он и немного отодвинулся от меня, выпустив наконец-то руку.

Я была рада передышке, потому что к тому моменту все разумные мысли разлетелись из моей головы. И на вопрос Захара мне далеко не сразу удалось ответить. Нонсенс, но на мгновение я совершенно забыла, что мне снилось.