10 Не близких вояжей - [3]

В масштабах страны – микроскопической.

Вот это попадание!

Вояж 5. Мусульманско-христианское погребение

(1990 год; г. Ашхабад и г. Небит-Даг, ТССР)

Пребывая в Небит-Даге скоропостижно скончался редактор отдела партийной жизни газеты «Туркменская искра» Реджеп Тойджанов. Хоронить его решили по месту смерти. Представлять газету на церемонии погребения поручили мне.

Мчались туда – 450 км - на редакционной «Волге» в густейшем тумане. Благо, водитель Сергей Прач в прошлом – профессиональный гонщик. И то один раз на крутом повороте едва не вылетели за пределы трассы.

Что касается похорон, то – привычное печальное действо. За исключением единственного штриха. Туркмен по многовековой традиции хоронят не в гробах, а в саванах. Власти же это запрещают. И особые строгости - если речь идет о члене партии. Покойный же Реджеп Тойджанович – не только заведующий отделом партийной жизни центральной республиканской газеты, но в прошлом – еще и 1-й секретарь Кизыл-Арватского райкома КПТ.

Я все ломал голову: как родственники и друзья выйдут из столь щекотливой ситуации?

Вышли очень просто. Несли покойного до кладбища в гробу. Прощание тоже происходило у него же. А когда настал момент опускать тело в могилу, туркмены очень организованно и умело оттеснили славян от места погребения. И там, за стеной спин, усопшего быстренько «перекантовали» в саван и опустили в яму.

Наблюдая это, я чувствовал себя крайне мерзко.

Ну, какая разница, какой народ по каким обычаям хоронит своих умерших?! Главное – чтобы они были убежденными сторонниками Советской власти. И похоронный обряд тут - абсолютно ни при чем!

Вояж 6. «Просыпайся, будем жечь наличность!»

(1991 год; г. Ашхабад, ТССР – г. Москва, г. Нижневартовск и г. Тюмень, РСФСР)

Летал на переговоры с первым секретарем Тюменского обкома партии Владимиром Чертищевым на предмет возможного переезда на работу в Россию. Чтобы в дороге не скучать, скооперировался со своим другом Рафигом Масимовым: ему как раз по делам нужно было в Нижневартовск. И в тот, и в другой город лететь - через Москву. Вот и договорились отправиться вместе по маршруту.

…Январь. Нижневартовск. Гостиница. Мороз на улице для северян привычный – под 40 градусов. Утро. Любитель вставать рано, Рафиг, пока я дрыхну, принял душ, побрился и отправился вниз за кипятком для растворимого кофе.

Возвращается. И с порога меня буквально огорошивает:

– Вставай, будем наличность жечь!

– Какую наличность?

– Какую-какую?! Ту, что имеем.

– По такому холоду у меня напрочь отсутствует настроение выслушивать подобные шутки! – мы очень любим подначивать друг друга по поводу и без, поэтому я воспринимаю бредовый «курьез» с олимпийским спокойствием.

– Я не шучу!

Что-то в голосе товарища звучит так, что я напрягаюсь.

– А в чем тогда дело?

– Да по радио только что передали: с сегодняшнего дня хождение крупных денежных купюр в стране приостанавливается.

– Хватит заливать! – вздыхаю с облегчением. – Придумал бы что-нибудь поумнее.

– Я-то бы придумал, – невозмутимо отвечает друг. – Да вот правительство не удосужилось.

Минут пять продолжается препирательство. Наконец Рафиг не выдерживает:

– Не веришь, спустись вниз, спроси у дежурной.

Однако меня подобным финтом не проведешь: я хорошо знаю, что для пущей убедительности Рафигу не составило особого труда заранее договориться с дежурной, чтобы разыграть меня по полной.

Увы, все оказалось правдой! Именно в этот день премьер-министр СССР Валентин Павлов сделал то, что сделал, – приостановил на одной пятой мировой суши хождение крупных купюр.

И вот сидим мы в гостинице за тысячи километров от дома и пересчитываем имеющуюся наличность. А она, как водится, исключительно в стольниках и двухсотках. Ведь по привычке тратишь сначала деньги помельче, потом – покрупнее, оставляя на «закуску» самые крупные. Так просто и удобно, особенно в командировке.

Спускаемся вниз. За номер ставшими в одночасье не деньгами, а разноцветными бумажками ассигнациями, у нас…не берут. Ну, и в идиотскую ситуацию попали тысячи таких, как мы, по всей стране благодаря родному правительству! Ведь теперь ни билетов не купить, ни поесть. Вообще ничего!!!

Вместо того, чтобы заканчивать дела, направляем стопы в горисполком. Пробиваемся на прием к зампреду. Объясняем.

Он говорит, что сам сделать ничего не может, но в местной сберкассе сидит человек, в обязанности которого как раз и входит решение подобных проблем. Идем туда.

Там, естественно, очередь: не одни мы в командировке. Становимся в хвост. Ждем. Потом решаем: я буду стоять до победного, а Рафиг все-таки отправится по своим делам.

Друг уже уходил, когда мы случайно (слишком громко возмущался) услышали мужика, стоящее впереди: мол, менять деньги будут только персонально каждому, чтобы не провоцировать злоупотреблений.

Не слабо, а?! Злоупотребление собственными средствами – это что-то новое даже для перестройки!

Наконец добрались до заветной цели. У нас строго проверяют командировочное удостоверение, узнают цену билетов до Тюмени, оттуда в Москву и дальше - в Ашхабад, накидывают пару червонцев на гостиницу и столько же – на еду и, наконец, меняют. Причем вышеозначенную сумму вписывают в …паспорта в графу «Особые отметки».