10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ) - [52]

Из соображений безопасности мы не можем ехать по магистрали, а вынуждены совершать длинные объезды. Поездка занимает около трех часов. Абу Катада утверждает, что экономика в ИГ процветает. Почти все магазины открыты, и в них, и особенно на рынках, можно многое купить. Сегодня жизнь уже практически нормализовалась. Бросается в глаза множество новостроек.

– Там, где не падают бомбы, жизнь идет как обычно. В том числе и в Ракке, – говорит Абу Катада.

Он объясняет нам, что мы разместились «у черта на куличках» в Аль-Рае. В самой западной точке «Исламского государства». В провинции Алеппо, примерно в 200 километрах от города Ракка. Этот район находится под их властью только с мая прошлого года. Затем он произносит краткую и довольно циничную лекцию о шариате «Исламского государства».

В случае кражи, если стоимость похищенного около 40 долларов США, отрубается рука. 40 долларов – цена одного грамма золота.

Христиане должны платить джизью, или налог за защиту. Он составляет около 300 долларов в год с бедных и 600 долларов с богатых. Но это и единственный налог. Среди христиан были самые богатые в стране люди. Для уплаты джизьи достаточно продать всего несколько овец.

Мусульмане платят налог закят, величина которого зависит от имущества. Поэтому богатые мусульмане платят больший налог, чем христиане. Бедные меньше. Деньги идут на социальные цели. В Ракке ИГ содержит три больницы.

Сегодня основные источники дохода ИГ – это военные трофеи, продажи нефти и закят.

Бойцы ИГ получают четыре пятых от своих военных трофеев, одна пятая идет государству. Таким образом, у бойцов лишь небольшая фиксированная зарплата. Абу Катада за его работу в информационном отделе ИГ получает 50 долларов США в месяц. Плюс квартира. Ему хватает.

В действительности, невольничьего рынка, как мы себе его представляем, нет. Рабы – это трофеи, и поэтому или остаются у боевика, или продаются. Сегодня езидка стоит 1500 долларов. Столько же, сколько автомат Калашникова.

Окружающий пейзаж напоминает Тоскану. Только гораздо беднее. На некоторых зданиях висят огромные флаги ИГ. И продолжают появляться снова и снова. Флаг ИГ поднят даже на обломках разбившегося и наискось торчащего из земли сирийского истребителя.

В 50 км от Ракки нас останавливают на КПП. Мальчишка лет пятнадцати размахивает перед нами своим «калашниковым».

Наш шофер в маске не произносит ни слова. Лишь раз он выражает недовольство, когда Фредерик фотографирует фруктовую палатку. Мы остановились, чтобы купить попить и перекусить. Спрайт, Миринда, Пепси и Сникерс – таков дорожный провиант, который Абу Катада берет для себя и для нас.

Когда мы приезжаем в Ракку, уже темно. Но на улице еще оживленно. Мы проезжаем по круглой площади, которую много раз видели в СМИ. Она окружена железным забором. На него насаживали отрубленные головы врагов. Мне эта жуткая площадь казалась гораздо больше. Фредерику запрещают фотографировать. Запрет исходит от шофера в маске, очевидно, влиятельной фигуры. Абу Катада смущенно бормочет, что мы сможем обсудить это позже вместе с другими деталями поездки.

По словам Абу Катада, Ракка – никакая не столица ИГ. Все это раздуто исключительно средствами массовой информации. Этот город не имеет для ИГ какого-то особого, выдающегося значения. Для ИГ куда важнее мегаполис Мосул.

Чтобы поесть, останавливаемся перед палаткой с кебабами. Осматриваемся. Кажется, будто в Ракке идет нормальная жизнь. Не могу себе представить, что здесь правит террористическая организация. Что мы находимся в логове террора. Когда на забор нанизывали отрубленные головы и людей распинали, нас здесь не было.

Фредерик спрашивает, как поступали с телами убитых заложников. С Джеймсом Фоули и всеми остальными.

– Похоронили по отдельности или просто кое-как закидали землей, – невозмутимо отвечает Абу Катада. – Кстати, введение обезглавливания как способа казни было политическим решением ИГ, принятым на самом верху.

Я снова говорю Абу Катада об идее милосердия в Коране. И даже о его любимом Салах-ад-Дине. Но Абу Катада сомневался в истинности истории. Возможно, это была ошибка или фальсификация в переводе. В историографии часто опускались или подвергались цензуре источники о джихаде и шариате. По политическим причинам. Со времен Пророка и до сегодняшнего дня.

Я хочу выразить сомнение, но тут, сигналя, мимо нас проезжает кортеж. Высунувшись из окна первого автомобиля, машет юноша. За ним в машине мы видим оператора, снимающего следующую машину, в которой сидят молодожены. Свадьба! В Германии мне скорее всего никто не поверит. Но при населении 200 тысяч жителей время от времени неизбежно должны иметь место и свадьбы.

Едем дальше. Останавливаемся перед унылой многоэтажкой. Здесь почти все дома такие. Наша квартира на втором этаже. Электричества нет. Поэтому наш водитель снова отправляется в путь, чтобы раздобыть фонарики или свечи. Нам также необходимы и одеяла. Похоже, спать нам придется на полу. В холодных маленьких спальнях. В квартире есть даже «гостиная», куда попадаешь прямо из прихожей, небольшая кухня, ванная комната, в которой нет проточной воды и грязноватый туалет. Все очень просто. Но с хорошим спальным мешком всякая ночь – добрая ночь. А хорошие спальные мешки у нас есть.