10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ) - [50]

Мне велено вывернуть карманы. Каждая упаковка развернута, каждая жевательная резинка осмотрена, каждый фломастер открыт. Каждый миллиметр чемодана и его содержимого ощупан и простукан. Аптечка подозрений не вызывает.

– Ищите что-то конкретное? – спрашиваю я.

– Шпионские устройства, GPS и тому подобное.

Отлично! К счастью, Фредерик накануне отъезда из Мюнхена не нашел GPS-устройств, достаточно миниатюрных, чтобы их спрятать. Мы хотели их захватить на случай нашего похищения. Тогда нас всегда можно было бы найти. Как хорошо, что подобных мини-устройств нам найти не удалось! Иначе теперь пришлось бы объясняться.

Пока обыскивают нас и наш багаж, разговоры продолжаются. Вот несколько заявлений боевиков.

О неверных

«Все неверные шагают по дороге в ад. Наш долг вас пробудить. Неверие – величайший из всех грехов. Таким образом, мы делаем доброе дело. Словно бы кто-то хочет прыгнуть с обрыва. Мы хотим его спасти».

О свободе

«Запад не знает, что значит истинная свобода. Поэтому между нами и вами и существует большое непонимание. На Западе свобода означает возможность делать то, что хочешь. Не слушая никого. Для нас свобода означает быть свободным от мирских желаний. Вот почему мы можем жить так просто. Потому что мы свободны от жажды материальных вещей».

О будущем Запада

«Крупнейшие цивилизации через некоторое время гибли. Так что теперь пришла очередь Запада».

О наказаниях в «Исламском государстве»

«Наказание в ИГ тоже благо, потому что предотвращает будущее наказание в аду».

О шиитах

«Шииты – не мусульмане. Они не монотеисты и поклоняются, молятся халифу Али и другим святым. Первая заповедь в Коране: «Не поклоняйся Богу иному, кроме Аллаха». Идолопоклонство – преступление, карающееся смертной казнью».

О сирийцах

«Изначально сирийский народ был против «Исламского государства». Но политика Запада и сирийские бомбы заставили его изменить отношение».

О ежедневном притоке новоприбывших

«Это люди, у которых на родине не осталось никакой надежды. У них больше нет иного решения».

О Турции

«Она развалится следующей».

Об измерении времени

«Мы просто придерживаемся летнего времени. Мы не ведомые, мы ведущие».

После более чем часового досконального обыска боевик ИГ вносит в комнату несколько пакетов. Конфеты, пепси-кола и свежевыжатый фруктовый сок киви, банана и апельсина. Юноша скорее всего американец. По крайней мере, говорит с американским акцентом. Он произносит всего несколько слов, но их достаточно, чтобы ощутить этот акцент. Примечательно, что и одет он в американские военные брюки и армейские ботинки. Кроме того, темно-синий капюшон, а на лице черная лыжная маска. Он оставляет пакеты и исчезает из комнаты. А добродушно настроенный франкоговорящий боевик ИГ приносит в комнату еще два пакета. Лепешки и кебаб из баранины. Хотя никто из нас не голоден – в конце концов, мы уже поели их жареной курицы – каждый берет по куску лепешки. Кладем на них один-два кебаба, немного петрушки и лука. Все это сворачиваем. Очень вкусно. Если так будет продолжаться, за время поездки мы сильно прибавим в весе.

Боевик ИГ, изъясняющийся с французским акцентом, говорит нам, что подобная еда, несмотря на то, что она действительно вкусна, подается очень редко. Иначе никто не сможет как следует сражаться. Хорошая еда лишает сил. У Малкольма вытягивается лицо. Путешествие только начинает ему нравится.

Заговариваю о жестокости и беспощадности ИГ, в том числе и под критическим взглядом Фредерика. Интересно, как все это согласуется с тем, что большинство сур Корана начинаются словами: «Во имя Аллаха Милостивого, Милосердного». Где милосердие ИГ? Как ИГ со всей своей жестокостью смеет претендовать на исполнение воли Аллаха? Этот вопрос будет проходить красной нитью через всю нашу поездку. У молодого командира ответ простой:

– Добрым можно быть лишь тогда, когда ты силен. Слабый вынужден быть волком.

Тучный боевик ИГ говорит со мной о работе моих фондов для Афганистана, Сирии, Ирака и Конго. Заявляет, что печалится из-за того, что, хотя мы и совершаем добрые дела, но не будем за них вознаграждены в загробной жизни. Если мы не умрем, как мусульмане, для нас нет никакого спасения. Не помогут даже хорошие поступки, совершенные в этой жизни. И за добрые дела Бог вознаградит нас лишь в этом мире. Здоровьем, счастьем, так и далее. Но невозможно остановить большее. Я объясняю ему, что мы не хотели бы никакого вознаграждения и что жертвовать деньги, если они у вас есть, это естественно. Куда важнее то, как следует обращаться с людьми. Ни к какому согласию мы не приходим.

Затем он говорит нам, что теперь в «Исламское государство» приезжают уже не только отдельные бойцы, но целые семьи. Каждый боец, у которого есть семья, может привезти ее и получить дом. А также фиксированную зарплату. За визит в больницу бойцы и правительственные чиновники ничего не платят. Многое гораздо лучше, чем это изображают в западных СМИ. Многое нормально, почти идеально. Некоторые семьи приезжают сюда только на праздники, чтобы навестить родственников. А затем возвращаются на родину.

По словам молодого командира, когда-нибудь ИГ присоединит Андалусию и построит оплот науки и религии. Хотя это не его решение. Но он верит, что это произойдет. В определенном смысле этот командир один из самых нетипичных бойцов ИГ, которых только можно себе представить. Раньше он часто катался на горных лыжах в Австрии, он отличный футбольный болельщик и знаток спорта. Фактически у него много общего с нами. Огромная разница лишь в том, что он работает на беспощадную террористическую организацию.