10 дней в ИГИЛ* (* Организация запрещена на территории РФ) - [51]

Около полуночи наши хозяева прощаются. Перед нами встает выбор: либо сдать свои ноутбуки и мобильные телефоны, либо из соображений безопасности позволить бойцам спать с нами в одной комнате. ИГ хочет быть уверен, что мы ни с кем не свяжемся. Мы сдаем свои электронные устройства. Мы еще не знаем, что отныне спать всем в одном помещении будет вполне нормально. И что мы очень быстро к этому привыкнем.

ДЕНЬ ВТОРОЙ, ВОСКРЕСЕНЬЕ, 7 ДЕКАБРЯ 2014 ГОДА

4.00. Боевики готовятся к утренней молитве. Слышу шаги и голоса. Потом готовят на кухне завтрак. Для меня слишком рано. Остаюсь в постели и сплю дальше. Мы встаем пять часов спустя. Боевик ИГ с американским акцентом так громко колотит в дверь, что Малкольм решает, что это GSG 9[38]. Он в ужасе вскакивает и садится на постели. Дверь открывается, и американский боевик ИГ спрашивает по-английски:

– Ребята, вам что-нибудь нужно? Яйца? Чай?

Обслуживание номеров от ИГ. Разумеется, а почему бы и нет?

Когда через десять минут он, наконец, действительно возвращается с яичницей, консервированным тунцом, джемом, лепешками и чаем, мы несколько удивлены.

– Ну вот! Типичный завтрак ИГ, – произносит он и хочет уйти.

Фредерик спрашивает его:

– Вы из Нью-Джерси? – своим акцентом игиловец напомнил Фредди его друзей из Франклин Лейкс, Нью-Джерси. Он почти наверняка оттуда.

– Почему вы так думаете?

– Выговор как в Патерсоне, Нью-Джерси.

– Почти, – и, ничего больше не сказав, смеется и возвращается к другим боевикам.

По пути в ванную вижу сидящих на солнце и беседующих между собой пятерых боевиков ИГ. Троим на вид лет двадцать – двадцать пять, двум другим – около сорока. Все это просто удивительно. Мы находимся в ИГ, и с нами очень хорошо обращаются. И все это посреди зоны боевых действий. Всего несколько дней назад никто из нас и представить себе не мог ничего подобного. Или нас еще ждет расплата?

Пока мы проводим утро во дворе в ожидании и наслаждаемся солнцем, издалека доносится грохот разрывов авиабомб. Но, кажется, здесь это никого не заботит. Бойцы сидят с нами и хотят узнать нас поближе. А мы, в свою очередь, их. Но ребята из ИГ скрытны и ни за что не желают выдавать себя. О своей прежней жизни рассказывают очень скупо. Им больше по душе рассуждать о будущем, чем о прошлом. Тем не менее подававший нам завтрак американец признается, что он из Нью-Джерси. Он работал в городе Хоторн, в 20 минутах езды от Патерсона. Фредерик знает тот район как свои пять пальцев.

От молодого человека из Нью-Джерси мы слышим такие фразы, как:

– Если американцы сунутся в «Дауля Исламийя», они получат вторую Фаллуджу[39].

Или:

– Мусульман угнетали более века. Поэтому теперь мы будем бороться до конца, чтобы защитить слабых. Мы защитим и христиан, если они захотят жить с нами.

Он снова и снова пытается объяснить нам, что у христиан с ними никаких проблем не будет. Придется лишь уплатить небольшой налог за защиту. И это единственный в «Исламском государстве» налог. О евреях он невысокого мнения. Но оправданием ему служит то, что это личное. Чувство враждебности, возникшее еще в США. Он говорит:

– От него так же трудно избавиться, как от акцента.

Фредерик рассказывает о своих друзьях-евреях в Нью-Йорке. Но тот не может изменить его отношение.

Американского игиловца будоражит перспектива снова вступить в прямое соприкосновение с Америкой. Он хочет, чтобы США, наконец, прислали сухопутные войска. Сражение против них явилось бы апогеем.

– Они наделают в штаны, даже не успев спуститься по тросам со своих вертолетов, – смеется он. Его друг, про которого мы узнали, что он из Ливана, смеясь, соглашается.

– Часть их оружия уже у нас. Остальное мы тоже с радостью ждем.

Малкольм остается с молодыми парнями в саду. Я с Фредериком забираюсь на крышу. И там беседую с двумя бойцами об Ираке времен Саддама Хусейна. Я рассказываю о «Национальном сопротивлении», которое посетил в Рамади в 2007 году. Один из двух боевиков, по-видимому, давно сражающийся за ИГ в Ираке, утверждает, что был тогда в «Национальном сопротивлении». Однако сегодня единственно верное решение – это ИГ.

Мы хотели съездить в деревню, она примерно в 500 метрах. Но наши сопровождающие из ИГ говорят, что у них приказ пока нас отсюда не выпускать. Кроме того, нам не следует находиться на крыше всем сразу. Чтобы не привлекать лишнего внимания. Издали доносится грохот канонады и разрывов бомб.

В 15.00 ворота открываются. Молодой офицер наконец-то приносит давно ожидаемую нами новость. Едем. Мы должны принести свои чемоданы. Пять минут спустя мы выходим с чемоданами на улицу.

А вот и он! Абу Катада! Весом не меньше 150 кг, в ширину почти как в высоту. С густой рыжеватой бородой. Он в синем арабском одеянии, на голове красный платок.

Он разводит руки и, как принято в арабском мире, приветствует нас объятием.

– Ну, наконец-то, ты! – с ироничной торжественностью произносит Фредерик. Абу Катада подхватывает игру и смеется:

– Да, это я.

Мы укладываем свои чемоданы в кузов белого пикапа, на котором приехали Абу Катада и шофер. Наконец, мы едем в Ракку. Большой черно-серый шарф настолько закрывает голову и лицо шофера, что видны лишь глаза и контуры носа. Он ритмически бормочет приветствие по-английски.