[Грэй]
Пять лет назад…
— Разряд!
Разряд электрического тока запустил мое остановившееся сердце. Я резко вдохнул, раскрыв глаза. Надо мной нависла темная ночь, и работник скорой помощи с двумя пластинами дефибриллятора уже хотел повторить процедуру.
— Ожил! — радостно сообщил медик, почему-то вновь заволакиваемый дымкой.
Все вновь пропало, и Припять встретила меня. Я уже не понимал, где реальность, где воспоминания, а где вымысел моего разума. Потом все вспомнилось и встало на свои места…
Наташа надула губки и отвернулась от меня. Я молча покосился на нее. Ссоры, ссоры… Черт дернул меня пойти на этот долбанный корпоратив на прошлой неделе. Доказывай теперь ей, что ни с кем там не снюхался, а след губной помады на шее случайно оказался. Просто эта наша коллега (да я даже не знаю ее имени!) споткнулась и упала, я оказался рядом и поймал, а она уткнулась мне губами в шею. Глупо звучало, сам знаю, но я же не знал, что там след после этого остался. Да еще настроение попортил этот тип, который хотел угнать нашу машину, прямо как только мы вышли из подъезда. Вовремя все-таки ушли.
Дворники бешено протирали лобовое стекло, которое заносило липким мокрым снегом. Я ехал медленно, машину заносило и при легких поворотах. Машин на проспекте не было, и я чуть ускорился. Впереди тускло горел зеленый, и я не беспокоился. Но на перекрестке прямо передо мной вылетел черный «мерс», и я резко дал по тормозам. Но скользкая дорога не позволила мне этого сделать, и машина проскользила вперед. Из-за шума ветра я почти не расслышал громкую сирену.
Наташа закричала, затем милицейская патрульная машина врезалась в наш старенький «BMW». Мы вылетели на встречную, автомобиль несколько раз развернуло. Раздался отдаленный сигнал еще одной машины, и вновь грохот, и наш «BMW» толкнуло назад, а меня выбросило через лобовое стекло.
— Разряд!
Разряд электрического тока запустил мое остановившееся сердце. Я резко вдохнул, раскрыв глаза. Надо мной нависла темная ночь, и работник скорой помощи с двумя пластинами дефибриллятора уже хотел повторить процедуру.
— Ожил! — радостно сообщил медик, почему-то вновь заволакиваемый дымкой. — Не умирай! — добавил он, и вновь приготовился сделать разряд.
— Г-где Наташа… — прохрипел я.
— Тише, приятель, сейчас доставим тебя в больницу…
— Где Наташа? — совладав с языком, спросил я.
Мир снова накрыла тьма…
Издалека раздавался слабый писк. Где-то я его уже слышал… Это писк больничной аппаратуры, которая еще поддерживает во мне жизнь… Это мое сердце так медленно бьется…
Я открыл глаза. Белый потолок, белые стены. Невероятным усилием я поднял одну руку и снял дыхательную маску, затем отцепил тонкий проводок капельницы. Отцепил липучки с проводками ото лба и с груди. Приподнялся, оглядел палату.
Одиночная палата, набитая аппаратурой. На шкафчике у моей койки стоял пакет — видимо, кто-то уже меня посещал. Я слез с кровати, ноги нащупали больничные тапки. Я застегнул пижаму на груди и, шатаясь, пошел к выходу. Там слышались приближающиеся шаги.
— Третий день уже не сплю, — пробормотал кто-то. — Мне этот больной все видится, уже два раза видел.
— Это из-за недосыпа, — уверенно сказал другой.
— Только знаешь, он какой-то другой был, матерый что ли. Да еще небритый и заросший.
— Это тебе не в зеркале почудилось? Сам-то когда бороду сбреешь?
— Я тебе серьезно говорю, видел…
— Бред! — твердо сказал другой, и шаги стали отдаляться.
— Пойду еще кофе выпью…
— А за больным кто следить будет?
— Он в коме, не приходит в себя второй день. И вряд ли придет, у него черепно-мозговая травма серьезная, гуманней будет не мучить его, а отключить аппаратуру.
— Может еще придет в себя.
— Надеюсь.
Голоса стихли. Я толкнул дверь и вышел. Пустой коридор, тишина. Доктора зашли за угол и вскоре шаги стихли. Я огляделся и пошел по коридору. Мельком глянув на план эвакуации на стене, развернулся и пошел в другую сторону. Где найти Наташу? Жива она вообще? Нужно об этом спросить в регистратуре.
Я спустился. Никого не было. На улице стояла глубокая ночь, остались одни санитары. Я огляделся и зашел за стойку, на которой стояло несколько компьютеров. Один был включен, значит, дежурный просто отошел. Надолго ли?
Я залез в компьютер, набрал фамилию Наташи. На экран вышла табличка с информацией. Палата, причина попадания в больницу… Повреждения внутренних органов, черепно-мозговая травма…
Причина смерти…
Никто меня не заметил, когда я добрался до отделения морга. Дрожа от холода и оставляя следы на снегу, я остановился перед тяжелой дверью. Я нащупал в кармане ключ, который прихватил у охранника. Сам охранник, вырубленный, лежал в снегу.
Сигнализация взревела, как только я вставил ключ в замок и провернул. Но мне было плевать. Я открыл дверь и вошел внутрь.
Ее остекленевшие глаза долго не давали мне уснуть. Я все время думал о ней и нашей последней ссоре. Для нее она так и останется последней…
— Я все исправлю, — прошептал я.
Исправишь, — поддакнул внутренний голос. — Обязан исправить.
Пациент одного моего друга-психолога — сталкер со стажем. Я однажды видел его — руки дрожали, а на устах все одно слово — Монолит. Парень верил, что Монолит существует, и всем об этом говорил. Считал, что кристалл исполняет желания. Но ему никто не верил. И я не верил. Пока Он не позвал меня…
