Евг. Брандис. Знакомьтесь: Жюль Верн! // Жан Жюль-Верн. Жюль Верн. — М.: Прогресс, 1978. — С. 5-31. — Тираж 50000 экз.
1
Парижская издательская фирма «Ашетт», еще до первой мировой войны откупившая привилегию на издание всех сочинений Жюля Верна, в 1973 году выпустила обширную монографию о жизни и творчестве романиста, написанную его внуком Иваном Жюль-Верном, едва ли не единственным из наших современников, в чьей памяти сохранился живой образ писатели, умершего в 1905 году.
Детство Жана Жюль-Верна частично прошло в Амьене, в доме знаменитого деда. «Совершенно очевидно, — пишет он в предисловии, — что старый господин, находивший себе постоянное убежище в кресле перед камином столовой, был для меня всего-навсего дедушкой, а не писателем. В сознании моем еще не возникало связи между дедушкой и автором книг, которые я начинал читать». В детские годы он не усматривал в романах Жюля Верна ничего, кроме увлекательных похождений, а позднее, уже в зрелом возрасте, прочел их другими глазами и «нашел там богатства, о каких и не подозревал».
О пиетете внука к памяти деда свидетельствует составная фамилия Жюль-Верн. Дело в том, что его отец Мишель Верн (1861—1925), единственный сын писателя, как и все предки по мужской линии был просто Верном.
Жюль-Верн родился в 1892 году. По семейной традиции он получил юридическое образование, много лет был судейским чиновником закончив служебную карьеру председателем Трибунала высшей инстанции в Тулону, где живет и поныне. На досуге он собирал мемуарные свидетельства и документы о своем прославленном деде, а в дальнейшем, покинув службу, целиком посвятил себя работе над книгой.
Автора одолевали сомнения. «Имеем ли мы право, отряхнув пыль времен, — спрашивал он себя, — приподнимать некий саван», писать историю человека, из жизни которого на поверхность потока времени всплыли событии лишь самые незначительные?.. А что скажешь, если тот, кто намерен искать ответа у могилы, принадлежит к семье покойного?» Предприняв изыскательскую работу, в какой-то мере аналогичную шерлок-холмсовской, он испытывал беспокойство и чувство вины, оправдывая себя тем, что со временем все тайное становится явным: «архивы скромностью не отличаются, и оставшиеся в них следы всегда могут быть открыты любопытным исследователям». Так не лучше ли было взяться за это человеку, который ручается за точность всех документов и достоверность излагаемых фактов? И тогда он пришел к выводу, устранившему последние колебания: «Жюль Верн — один из тех, кто оказал влияние и на свою эпоху, и на нашу. Исходя из этого можно сказать, что наше любопытство в отношении его вполне законно и утрачивает тот оттенок профанации, который и лежит в основе моего смущения. Этот покойник еще живет».
В общей сложности Жан Жюль-Верн работал над монографией около сорока лет и выпустил ее в свет на восемьдесят втором году, что само по себе, не говоря о достоинствах книги, — факт почти беспримерный. Надо было обладать непреклонной верой в свою жизненную миссию, в свои силы и долголетие, чтобы так медленно и методично собирать по крупицам огромный фактический материал, не спеша его обрабатывать и подготовить на склоне лет монументальный труд, который по праву может считаться наиболее обстоятельной, тщательно документированной, насыщенной ценнейшими сведениями монографией о жизни и творчестве Жюля Верна.
По существу, это первая научная биография первого классика научной фантастики.
В течение многих лет Жан Жюль-Верн является почетным президентом французского Жюль-верновского общества («Societe Jules Verne»). Он присутствовал в Париже на открытии международной выставки достижений космонавтики, где произошла его встреча с советским космонавтом Алексеем Леоновым, в Нанте и Париже — на открытии юбилейных Жюль-верновских выставок, в (США — на торжественном акте в честь автора «С Земли на Луну» и «Вокруг Луны» и т. д. После запуска в СССР первых искусственных спутников и орбитального полета Юрия Гагарина, а затем после каждого очередного успеха в освоении космоса Жан Жюль-Верн давал интервью журналистам, в том числе и советским.
Вот некоторые из его высказываний:
«Что касается запуска лунной ракеты, то мне приятно отметить, что первыми осуществили его русские. Жюль Верн в своих книгах отдавал должное, подчеркивая их склонность к науке, и в частности к астрономии. Русские люди часто привлекали внимание писателя. В своих произведениях он отводит им широкое место; русские в свою очередь не остаются перед ним в долгу. Самым большим тиражом проведения Жюля Верна изданы на русском языке». (Газета «Труд», 20 сентября 1959 года.)
«Мне трудно выразить всю радость по поводу чудесных достижений советской науки, которые вызвали бы восхищение у того, кто, доверяя перу свои научные мечты, верил, что люди их осуществят». (Журнал «Техника — молодежи», 1965, № 6.)
После выхода в свет труда его жизни Жан Жюль-Верн заявил в интервью парижскому еженедельнику «Ле нувель литерер»:
«Творчество Жюля Верна дало повод для всевозможных интерпретаций, отдельные из которых — надо это признать — столь же блестящи, сколь и ошибочны. Чаще всего они ошибочны из-за недостатка документации». «Секрет молодости» Жюля Верна его внук усматривал в том, что «поставленные писателем проблемы суть проблемы нашего времени». «Книги Жюля Верна захватывают воображение дерзкой романтикой научного поиска, преклонением перед разумом, благородством чувств и верой в человека. Они действительно оказались созвучны нашей эпохе космических полетов и грандиозных достижений научно-технической революции».
