— Держу пари на кругленькую сумму в пятьдесят долларов, — сказал американец, сидевший ближе всех к двери в роскошном салоне возвращавшегося на родину «Элефантина», — что не пройдет и двух недель, как вот тот человек будет убит.
Его сосед, англичанин, взглянул через ряды стульев на красивого старика, за которым они наблюдали.
— Десять фунтов, — сказал он. — Прекрасно, я поймаю вас. Вы не представляете себе, до чего безопасное место Англия.
Медленная улыбка расползлась по лицу американца.
— Вы не представляете себе, до чего опасен старина Кроуди Лобетт, — сказал он. — Если ваша полиция собирается присматривать за ним, ей придется держать его в стальной камере, и я не позавидую их работе. Мне почти жаль брать ваши деньги, хотя мои условия лучше, чем могла бы предложить любая страховая компания в Штатах.
— Все это для меня звучит нереально, — сказал англичанин. — Но мы встретимся через две недели и прокутим всю ночь. Устраивает?
— Двадцать второго, — сказал американец, делая пометку в записной книжке. — Это своего рода язычество — праздновать над трупом старика. Тем более что он — великий старик…
— Вы хотите сказать, что мы выпьем за его здоровье, — сказал англичанин с иронией. — Скотленд-Ярд весьма проворен в последнее время. Это напоминает мне, — добавил он весело, — что я должен повести вас в один из наших ночных клубов.
В другом конце корабельного салона болтливый турок, так надоевший пассажирам с момента отплытия из Нью-Йорка, атаковал свою очередную жертву.
— Очень смело с его стороны прийти на концерт, — говорил он. — Знаете, он стал знаменитостью. Четыре убийства среди домочадцев за последний месяц, и каждый раз он чудом избегал смерти!
Жертва турка — бледный молодой человек, который, казалось, пытался спрятаться за огромными очками, — очнулся от задумчивости, в которую он впал, как только разговорчивый житель Востока принялся за него, и совиным взглядом окинул своего преследователя.
— Не о том ли милом старом джентльмене с седыми волосами идет речь? — спросил он. — Четыре убийства в его доме за месяц? Полагаю, он знает об опасности?
Поскольку это было первое замечание, которым молодой человек удостоил его, турок сделал поспешный вывод, что беседует с психически неполноценным человеком. Он не мог вообразить, что кто-нибудь не слышал о знаменитых «Неудавшихся Убийствах», как назвала их пресса, и сообщениями о которых были заполнены нью-йоркские газеты последние четыре недели.
— Но кто этот старик, вызывающий такие бури? — спросил молодой человек.
Его собеседник посмотрел на него с удовольствием, которое испытывает сплетник, встретив неинформированного слушателя. Его тяжелое красное лицо оживилось, и он проворно повернул к молодому человеку свою странную грушевидную голову, которая одна уже выдавала его национальность.
— Этот красивый старик — типичный образец стойких жителей Новой Англии, — начал он риторическим шепотом, — не кто иной как судья Кроуди Лобетт. Именно он был предполагаемой жертвой необыкновенной серии преступлений. Я не могу понять, как вы пропустили сообщения об этом!
— О, я уезжал в Небраску для поправки здоровья, — сказал молодой человек. — Знаете, он — настоящий мужчина, мужчина до мозга костей, — добавил он своим слегка срывающимся голосом.
Старый турок согласно кивнул и продолжал:
— Сначала был застрелен его секретарь, сидевший в кресле хозяина. Затем отравился его дворецкий, очевидно, после употребления шотландского виски хозяина. Вскоре его шофер попал в невероятно таинственную аварию и, наконец, на голову человека, шедшего рядом с ним по улице, упал кусок карниза, — он откинулся назад и почти победно посмотрел на собеседника. — Что вы скажете на это? — спросил он.
— Ужасно… — проговорил молодой человек. — У кого-то очень плохой вкус. А также никуда не годная меткость, — добавил он после некоторого раздумья. — Полагаю, теперь судья путешествует ради здоровья, как и я?
Турок наклонился ближе и перешел на еще более конфиденциальный тон.
— Ходят слухи, — пробормотал он, безуспешно пытаясь говорить тише, — что молодой Марлоу Лобетт сделал все, чтобы заставить отца навсегда уехать в Европу. Но каков старик! Меня всегда восхищают люди, которые не боятся того, что с ними будет…
— О, да! — откликнулся молодой человек. — А этот изящный представитель современной молодежи, сидящий рядом со старым джентльменом, я полагаю, сын, о котором вы говорили?
Турок кивнул.
— Верно, а девушка, сидящая по другую сторону, — его дочь. Эти очень черные волосы придают обоим своего рода оригинальность. Странно, что парень такой большой, а девушка — такая маленькая… Знаете, она пошла в свою мать, одну из Эдвардсов из Теннеси.
— Когда начинается концерт?
Турок улыбнулся. Он почувствовал, что пришло время представиться.
— Меня зовут Барбер, — сказал он. — Али Фергюссон Барбер — довольно глупая шутка со стороны моих родителей, как я всегда думал.
Он вопросительно посмотрел на собеседника, надеясь на взаимное доверие, но не был вознагражден. Молодой человек, казалось, совсем забыл о нем и вскоре, к совершенному отвращению жителя Востока, вытащил из кармана куртки маленькую белую мышку и начал ласкать ее. В конце концов, он протянул ее мистеру Барберу.
