Музыка!
Свет! Огни прожекторов мерцают звездами, переливаясь в бешеном урагане сумасшествия, едва успевая за низкими раскатами басов, сотрясающих клуб. Толпа неистово кричит, встречая своего героя. Свист и оклики перебивают хорошо знакомые слова. Дорожка огоньков вспыхивает ослепительным светом, обрисовывая подиум, уводящий глубоко в зал. Моя подтанцовка расходится в стороны, и на сцене появляюсь я.
Я звезда.
Нереально высокие каблуки звонко бьются о глянцевый подиум, попадая в ритм бешеного такта железными набойками. Я уверенно иду вдоль серебристой от всполохов линии. Бешеный поворот на триста шестьдесят градусов, резкий толчок в бок — поза. Я — великолепная скульптура: затянутый в нереально узкие черные штаны, в кожаной потрепанной косухе на острых, широких плечах. Музыка исчезает за оглушительным ором.
Резко оживая, раскачивая бедрами и уверенно глядя вперед, продолжаю победоносное шествие, позволяя поклонникам сходить с ума. Я у конца дорожки, три поворота на фантастической скорости с жесткой точкой в конце. Прогиб в пояснице вперед, и медленно по кругу выгибаюсь под нереальным углом, обводя всех убийственным взглядом. Завершаю движение — подмигиваю, улыбаюсь, позволяя уголку рта взлететь в призывной, пошлой ухмылке.
Вы — мои.
Разворачиваюсь спиной, резко скидываю куртку, обнажая спину с татуировкой яркого разноцветного тигра во всю спину. Шквал крика. Начинаю движения: прогибы, повороты, взмахи руками с тонкими длинными пальцами. Мах ногой в поперечный шпагат стоя демонстрирует запредельную растяжку, Pussycat Dolls рядом не валялись. Ухожу из шпагата в нижний поворот, оставляя узкий носок ботинка наверху, складываюсь и лениво растягиваю длинные ноги вдоль подиума, ложусь вдоль вытянутой ноги. Свет надо мной гаснет, беря в фокус ослепительных софитов подтанцовку.
Четыре парня совершают три четверки движений в таких же узких брюках и белых, прозрачных разорванных борцовках. Под прикрытием темноты я поднимаюсь и не спеша возвращаюсь к ним, чтобы вступить во второй части следующего куплета.
Яркий луч на меня. Нас пятеро. Делаем ритмичную проходку в правый конец сцены, затем в левый. Четкие движения, отточенные до мелочей. Мы словно волшебные заведенные куклы, ломающие тела против всех законов физики. Жесткий подъем каблуков, белая, бледная кожа, подтянутые, рельефные тела. Мы все одинакового роста, субтильные, но с мускулатурой, свойственной танцорам.
Я солист — спасибо растяжке; мои плечи чуть шире, а таз уже, хотя я такой же худой, как и остальные, оттого моя огромная, яркая, как цветок, татуировка вьется по телу живой змеей, превращая меня самого в хищника. Почему тигр? Все просто. Когда я решал, кого набить, долго не парился — меня зовут Тигран.
Выстраиваемся в линию, благо, сцена самого модного клуба в городе позволяет. Эротичными, искушающими движениями касаемся себя в разных местах, парни поворачиваются друг к другу и рвут на себе прозрачные майки, раскидывая обрывки во все стороны. Фанаты бешено ловят ошметки, доводя неистовство на недопустимо высокую ноту. Стоя между парами, я изгибаюсь, словно заводной, стараясь не выпасть из неприлично низких штанов.
Меня мотает из стороны в сторону, и мои братья по сцене рвут меня на части. Я, словно желанный приз, порываюсь то в одну, то в другую сторону. Мечусь, рвусь, будто мечтая о свободе. В один момент меня выталкивает вперед, и я вновь оказываюсь на дорожке и, низко опустив голову, шагаю словно на эшафот. Другого пути нет!
Став в линию, я раскрываюсь звездой. Из моих боков и плеч торчат руки парней, спрятавшихся за моей спиной. Я словно сам продолжаю рвать себя на части руками других людей. Короткие волнистые волосы, обрезанные по косой, разлетаются в стороны. Напряжение становится невыносимым, и мы волной продолжаем отрывистые движения. Свет и музыка делает взмахи резче, острее. Софиты мерцают как ошалелые, придавая общей атмосфере нервозность, накал. По краешку прикушенной губы ползет тяжелая густая капля. Кровь скатывается вниз, и, дернувшись грудной клеткой несколько раз, я разлетаюсь на куски, исчезая в дыме и темноте.
Сумасшедший рев тает. Я оказываюсь глубоко под главным залом. Один.
Снимаю маску, скрывающую верхнюю часть лица и нос. Мое инкогнито обеспечит безопасность моей скромной персоне лучше, чем пара охранников, встречающих и провожающих местных звезд с черного входа. Стягиваю каблуки, разминаю затекшие пальцы. Как же это все надоело.
Устало тащусь в гримерку, стираю масло, подчеркивающее рельеф тела, собираю вещи, натягиваю бесформенные черные штаны, толстовку с глубоким капюшоном и длинный пуховик. «Февраль — достать чернил и плакать» — приходят на ум слова классика, так точно подчеркивающие моё настроение.
Смотрю в зеркало, проверяю, не осталось ли следов косметики. Бледное, усталое с тонкими чертами лицо смотрит большими светло-карими глазами. Бросаю взгляд на часы — половина первого.
Прощаюсь с парнями и выбираюсь из подсобки первым — чем быстрее получится покинуть клуб, тем меньше шансов столкнуться с кем-либо. Бреду извилистыми коридорами к черному выходу, размышляя, что за пары в универе, и во сколько получится лечь спать. Завтра семинар, будем пробовать SWOT-анализ. Я менеджер-второкурсник. О том, чтобы не выполнить домашку, не может быть и речи — учусь на бюджете. Если вылечу за пропуски или неуспеваемость, о вышке придется забыть. Думаю, за час повторю теорию и перекушу заодно, а то от усталости и недосыпа скоро с каблуков буду падать.
