Взятие Измаила

Взятие Измаила

Этот роман был признан лучшим в 2000 году, а его автор получил за него Букеровскую премию. Это роман-загадка, роман-мистерия, в самом названии которого уже содержится интрига, ибо менее всего произведение соотносится с известным военно-историческим событием. «Взятие Измаила» вообще не похоже на канонический исторический роман, хотя в его основе лежат события из нашего прошлого. Дореволюционный уголовный суд — и тут же сцены жизни из сталинских, хрущевских и брежневских времен. Герои реальные и вымышленные, типические; современная лексика и старославянские стилизации — автор словно бы подчеркивает равноценность для России всех времен и событий, их полную взаимопроницаемость.

Жанр: Историческая проза
Серии: -
Всего страниц: 126
ISBN: 978-5-9697-0360-5
Год издания: 2007
Формат: Фрагмент

Взятие Измаила читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

М. П. Шишкин

ВЗЯТИЕ ИЗМАИЛА

Франческе

Лекция 7-я

Narratio est rei factae, aut ut factae, utilis ad persuadendum expositio.

Quintilianus

В деле Крамер знаменитый Урусов добился оправдания подзащитной, несмотря на ее признание, на очевидную наличность corpus delicti и даже на вытянутый из конверта и севший облачком на стол вещественных доказательств бездыханный чулок. После оглашения оправдательного приговора под восторженные рукоплескания зала Крамер подошла к своему удачливому защитнику, но вместо ожидаемой благодарности спаситель был удостоен звонкой пощечины. Эта оплеуха, прославившая до того никому не известную учительницу музыки, придала тогда пыл не одному перу, но развернувшейся в нашей печати дискуссии о нравственной дозволительности при защите вряд ли было суждено справиться со столь щекотливой субстанцией. И не мудрено. Ибо защищая человечество, в любую минуту можно оказаться союзником беззакония, пособником безнравственности, укрывателем преступления, врагом правосудия. Вот ведь, даже сама созналась, что убила, а выходит, что и не убивала вовсе. Вся вина Урусова заключалась в том, что он рассказал историю Крамер своими словами. То, что якобы имело место быть — где оно? Весь так называемый тварный мир текуч и бесплотен. Сегодня вы здесь, стряхиваете перхоть с плеч, а завтра — где вы? Другое дело слова. Что там было с этой дамочкой на самом деле — никто никогда не узнает, да и какая разница, но вот Урусов рассказывает, как подзащитная снимала платье через голову и волосы зацепились за крючок — и оправдание становится неизбежным. Так в чем же тут его вина? Nullum crimen, nulla poena sine lege! Нельзя облагать наказанием деяние, в момент совершения по закону не наказуемое. Деяние это есть сотворение мира. Представьте себе, мои юные друзья, что ничего нет. Абсолютно ничего. Ни вас. Ни меня. Ни этой не проветренной после предыдущей лекции аудитории. Ни вот этого огрызка мела у меня в пальцах, который только что скреб по доске, осыпаясь мучнистой струйкой. Ни времени, идущего посолонь и схватившего каждого за руку, мол, попался, теперь не убежишь, будешь у меня на ремешке. Ни метели за окном, слышите, как завывает? Абсолютная чернота. Пустота и тьма — необходимое условие для сотворения мира. Да еще ледяной сквозняк, да еще трясет, как в вагоне белебейской узкоколейки. И такая тоска! И вот все вроде бы для миротворения есть, потому что ничего нет, но чего-то не хватает. Какой-то искры, что ли. И вот эту тоскливую башкирскую черноту рвет вдруг искра. Сверкнув, гаснет. Потом снова искра, и снова, будто кто-то чиркает спичками, какое-то первосущество, прабог-искровержец, этакий Перун. Чиркает и ругается — отсырели. И тут у него из уха, или из бедра, как это принято в ранних, наивных, но, согласитесь, весьма трогательных мифологиях, во всяком случае не сравнить с бескрылым триединством, или, допустим, из пупка — все равно в такой темноте не разберешь — появляется его визави, всеночный сосед, бог-супротивник, живолюб и неслух, одним словом, Велес. Откашливается, ворочается, кряхтит, вздыхает и рождает время:

— Сейчас, наверно, уже около семи. Как бы не проехать!

А Перун трет глаза, зевает и разделяет словом свет и тьму:

— Еще немного — и будет светать.

И после этого сотворение заснеженной степи за студеным окном не остановить. Небо светлеет. Перун, закутавшись в одеяло, глядит на свой еще сумеречный, невнятный мир, и одного его взгляда достаточно. Посмотрит вниз — там уже скользят рельсы, мельтешат шпалы, посмотрит вверх — откуда ни возьмись ныряют рассветные телеграфные провода, как будто детский карандаш рисует волны. Подумает только: «Деревня» — и сразу что-то чернеется среди снегов, поднимаются к морозному небу столбами дымы. Прошепчет: «Чайкý бы» — а тут уже стучат в дверь:

— Вот я вам горяченького принес!

Подстаканник на вырост — стакан болтается, чай все норовит обжечь губу.

— Останавливаемся, — вглядывается в окно Перун, пальцы с куском сахара замирают над кипятком, вагон на стрелке швыряет, чай чмок рафинад, и по белому тельцу бежит чайное пятно.

— Чебыри, — читает Велес имя полустанка. — Вот ведь, и здесь живут люди.

Полустанок замедляет свой бег и, дернувшись, замирает. В клубах пара проходит под окном получеловек, за ним пробегают к концу поезда еще несколько полулюдей, обрезанных окном.

— Знаем мы эту жизнь, — отхлебывает Перун, дует, сгоняет пар, точно пенку. — Да ведь и за полярным кругом живут с женой-парашей — и то ничего. Кому где, Григорий Васильевич, срок дан, тот там и живет.

Полустанок снова дергается и сползает по стеклу назад.

— Вот вам и все Чебыри, — вздыхает Велес. — И поди попробуй кому-нибудь докажи, что они есть! Ничего, еще немного потерпим, годика два, три, и покончим со всем этим. Я выйду на полный пансион с эмеритурой, вы — на половинный, и заживем себе мирненько.

И опять за свое — бросят какое-нибудь словцо, вроде:

— Речка! — и тут же вагоны, боясь ослушаться, коваными подметками по гулкому мосту, а внизу по пороше цепочка чьих-то следов сцепила берега.

Или:

— Подтяжки!

А те и рады стараться, тут как тут, свесились с верхней полки, возомнив себя маятником.


Еще от автора Михаил Павлович Шишкин
Письмовник

В новом романе Михаила Шишкина «Письмовник», на первый взгляд, все просто: он, она. Письма. Дача. Первая любовь. Но судьба не любит простых сюжетов. Листок в конверте взрывает мир, рвется связь времен. Прошедшее становится настоящим: Шекспир и Марко Поло, приключения полярного летчика и взятие русскими войсками Пекина. Влюбленные идут навстречу друг другу, чтобы связать собою разорванное время. Это роман о тайне. О том, что смерть — такой же дар, как и любовь.Печатается по тексту журнала «Знамя», 2010, №№ 7, 8.


Венерин волос

В новом романе лауреата Букеровской премии Михаила Шишкина действие происходит в разные времена и в разных странах: это и Россия времен Гражданской войны, и сегодняшняя Европа, и даже древняя Персия. Судьбы героев повествования пересекаются, прорастают друг в друга, их ведет по жизни любовь — счастливая, драматичная, разная. «Если любовь была, ее ничто не может сделать небывшей» — таков главный лейтмотив романа, получившего премию «Национальный бестселлер».Об автореМихаил Павлович Шишкин родился в 1961 году в Москве.


Записки Ларионова

На долю помещика Ларионова выпали и счастливое детство в родительской усадьбе, и учеба в кадетском корпусе, и военная служба при Аракчееве, и тихая помещичья жизнь, и чиновничья служба в губернском городе. Его судьбой могли заинтересоваться и Пушкин, и Гончаров, и Тургенев… но сюжет подхвачен через две сотни лет Михаилом Шишкиным.


Урок каллиграфии

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Всех ожидает одна ночь. Записки Ларионова. Рассказы

В книгу Михаила Шишкина, лауреата престижных премий — Букеровской, «Национальный бестселлер» и «Большая книга» — вошли роман «Всех ожидает одна ночь. Записки Ларионова» и рассказы. Читатель найдет в этом сборнике любимую мысль автора: история — будь то война с Наполеоном и восстание декабристов, или вторжение в Чехословакию в 1968 году и диссидентское движение — не только фон человеческой жизни, но суть ее, ибо частная жизнь и исторические события, прошлое и настоящее — неразделимы.Рано или поздно задаешься вопросом: почему зло исходит от хороших — в общем-то — людей, которые хотят искоренить зло? И отчего — если хочешь прожить жизнь достойно, приходится, чтобы не жертвовать счастьем близких, балансировать на прожиточном уровне подлости? И есть ли в России время, или оно сорвалось с резьбы и прокручивается, как гайка? И Ларионов начал писать свои записки, а я — мой первый роман «Всех ожидает одна ночь».Михаил Шишкин.


Русская Швейцария

Михаил Шишкин – прозаик, автор романов «Взятие Измаила» (премия «Русский Букер»), «Венерин волос» (премии «Большая книга» и «Национальный бестселлер»), «Записки Ларионова» и «Письмовник». С середины 90-х годов живет в Швейцарии. Он долго искал книгу о русских писателях, композиторах, философах, которые жили или бывали в этой стране, но таковой не нашел и… решил написать ее сам. Получился литературно-исторический путеводитель «Русская Швейцария».


Рекомендуем почитать
Большая книга гаданий

Интерес к будущему и стремление заглянуть в завтрашний день присущи каждому человеку, в каком бы времени он ни жил. Современные девчонки – не исключение. Способы гадания постоянно меняются, усложняются, развиваются, исчезают и возрождаются вновь. И мы вновь и вновь обращаемся к гаданиям, когда нужно сделать трудный выбор, покопаться в прошлом, разобраться в настоящем и сформулировать будущее.


Бессонница

Получите избавление от всех случаев плохого сна без исключений: бессонница, частые пробуждения среди ночи; каскад мыслей или переживаний, мешающих уснуть. Если Вам просто не спится, или трудно уснуть в поездке, или полёте и т. д., то знания из книги выручат в трудную минуту.


Жажда снящих

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Те, кто остается

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Заслон

«Заслон» — это роман о борьбе трудящихся Амурской области за установление Советской власти на Дальнем Востоке, о борьбе с интервентами и белогвардейцами. Перед читателем пройдут сочно написанные картины жизни офицерства и генералов, вышвырнутых революцией за кордон, и полная подвигов героическая жизнь первых комсомольцев области, отдавших жизнь за Советы.


За Кубанью

Жестокой и кровавой была борьба за Советскую власть, за новую жизнь в Адыгее. Враги революции пытались в своих целях использовать национальные, родовые, бытовые и религиозные особенности адыгейского народа, но им это не удалось. Борьба, которую Нух, Ильяс, Умар и другие адыгейцы ведут за лучшую долю для своего народа, завершается победой благодаря честной и бескорыстной помощи русских. В книге ярко показана дружба бывшего комиссара Максима Перегудова и рядового буденновца адыгейца Ильяса Теучежа.


В индейских прериях и тылах мятежников

Автобиографические записки Джеймса Пайка (1834–1837) — одни из самых интересных и читаемых из всего мемуарного наследия участников и очевидцев гражданской войны 1861–1865 гг. в США. Благодаря автору мемуаров — техасскому рейнджеру, разведчику и солдату, которому самые выдающиеся генералы Севера доверяли и секретные миссии, мы имеем прекрасную возможность лучше понять и природу этой войны, а самое главное — характер живших тогда людей.


Плащ еретика

Небольшой рассказ - предание о Джордано Бруно. .


Поход группы Дятлова. Первое документальное исследование причин гибели туристов

В 1959 году группа туристов отправилась из Свердловска в поход по горам Северного Урала. Их маршрут труден и не изведан. Решив заночевать на горе 1079, туристы попадают в условия, которые прекращают их последний поход. Поиски долгие и трудные. Находки в горах озадачат всех. Гору не случайно здесь прозвали «Гора Мертвецов». Очень много загадок. Но так ли всё необъяснимо? Автор создаёт документальную реконструкцию гибели туристов, предлагая читателю самому стать участником поисков.


В тисках Бастилии

Мемуары де Латюда — незаменимый источник любопытнейших сведений о тюремном быте XVIII столетия. Если, повествуя о своей молодости, де Латюд кое-что утаивал, а кое-что приукрашивал, стараясь выставить себя перед читателями в возможно более выгодном свете, то в рассказе о своих переживаниях в тюрьме он безусловно правдив и искренен, и факты, на которые он указывает, подтверждаются многочисленными документальными данными. В том грозном обвинительном акте, который беспристрастная история составила против французской монархии, запискам де Латюда принадлежит, по праву, далеко не последнее место.