Александр Тарасов
Вводно-обзорная лекция
Меня попросили прочитать вам цикл лекций на тему «Общественная мысль XX века: практически ценное для политического радикала наших дней». Почему я предпочел прибегнуть именно к термину «общественная мысль»? Потому, что курс не будет посвящен только философии, или только социологии, или только политической теории, или только политэкономии, или только теории революции; курс посвящен всем направлениям радикальной общественной мысли вообще. Причем сразу же хочу предупредить, чтобы не было недоразумений: радикальное я и сам понимаю, и вам постараюсь подать именно в той традиции, которая сложилась после Маркса: то есть радикальное – это проникающее до корней, до сути явления, до основ – и потому потрясающее основы. То, что радикально внешне, по форме, не обязательно радикально в действительности, по сути: можно написать какой-нибудь текст исключительно нецензурно (ненормативной лексикой), но он при этом будет, если потом «переложить» его на «цензурный язык», совершенно обыкновенен, «нормален», банален и прекрасно вписан в Систему. Можно внешне вести себя более чем радикально – например, пойти сегодня и набить кому-нибудь морду (в прямом смысле или образно выражаясь), – а завтра, как только ты набил эту морду, ты успокоился и стал опять обычным обывателем, совсем не радикалом. Это – формы внешнего, показного радикализма. В цикле же моих лекций речь пойдет о том, что существовал – и сейчас существует – набор тщательно отодвигаемых на обочину общественной мысли идей, мыслителей, людей, школ, которые подходили к проблеме внешнего мира, проблеме Системы, проблеме переустройства общества по-настоящему радикально. Естественно, отодвигались они и замалчивались именно официальной властью, официальным миром, официальной системой образования. Понятно, почему их и вчера, и особенно сегодня отодвигают и скрывают от вас: потому что их теории – опасные для власть имущих теории, и Система, разумеется, предпочитает пропагандировать, в частности, издавать какую-нибудь православную литературу, то есть литературу совершенно безобидную, умственно убогую и уводящую к тому же читателя в область иллюзий; или издавать в огромном количестве что-нибудь ура-либеральное, прославляющее неолиберализм – как это делает Фонд Сороса.
При этом на моих лекциях речь пойдет в основном об общественной мысли периода после II Мировой войны – позже я объясню, почему.
Сначала о радикальной общественной мысли вообще. Та радикальная общественная мысль, о которой мы будем говорить, прошла три этапа. Современная радикальная общественная мысль возникла в середине XIX века. Этот первый этап ее существования тянулся до конца XIX века и, как охвостье – до начала XX. Второй этап длился с начала ХХ века – с создания большевистской теории – и продолжался до 30-х – 40-х годов. Третий этап начался с 30-х годов, с того времени, как Гитлер пришел к власти в Германии, и стало наконец ясно, что Муссолини не был исторической случайностью и что возник новый феномен, кардинально меняющий общественно-идеологическую ситуацию – феномен контрреволюции, ведущей себя по законам революции, феномен массовых контрреволюционных движений, ведущих себя в точности так, как должны себя вести массовые революционные движения. Поэтому часть идей, книг, концепций, о которых я буду говорить, появилась еще в 30-е годы. Но дело в том, что в 30-е годы эти тексты и идеи оказались не восприняты и не востребованы; они были замечены, поняты и освоены на практике лишь после II Мировой войны. Исключения вроде французского атеистического экзистенциализма, который был очень быстро интегрирован в практику во времена Сопротивления, очень редки, бóльшая же часть идей 30-х – 40-х годов, о которых я буду рассказывать, оказалась востребована в конце 60-х, во времена «молодежной революции», студенческих бунтов. Таким образом, уже из этого факта видно, как велик обычно разрыв во времени между теорией и ее практическим воплощением. Люди в 30-е годы что-то написали, но прошло 30–40 лет, прежде чем выяснилось, что то, что они написали – это нужно, актуально, это можно использовать как оружие непосредственно в политической и идеологической борьбе. Эти 30–40 лет еще надо прожить – и некоторые просто не дожили до тех времен, когда стало очевидно, что их идеи востребованы, что сами они поняты, признаны и даже включены в число классиков. А в те самые 30-е годы сплошь и рядом казалось, что это все эти идеи – болезненный бред, авторы этих идей были изгоями, одиночками, либо руководителями крошечных коллективов, вождями микроскопических политических группировок, либо аутсайдерами, «диссидентами» даже в своей собственной среде.
Почему мы начинаем сразу с третьего этапа? Отчасти потому, что теоретическое наследие предыдущих этапов сильно устарело, а то, что не устарело, инкорпорировано в состав теорий третьего этапа и творчески переработано. А отчасти потому, что теоретическое наследие предыдущих этапов хорошо известно или легко доступно для изучения. Многие из здесь присутствующих это наследие изучали и в достаточно степени «подкованы». Те, кто не изучал, с легкостью смогут это сделать самостоятельно: литература достижима – если будет нужно, не представляет никакой сложности пойти в библиотеку, взять там Маркса (или, если хотите, Бакунина, или, если хотите, Ницше) и как следует проработать. Они, слава богу, все изданы, переизданы, тиражи массовые, всё доступно.