Всю свою сознательную жизнь Клэр мечтала увидеть Венецию… Сказочный город, плывущий по морским волнам.
И вот она здесь…
Но уже через два дня вместо ожидаемого осуществления заветной мечты наступила катастрофа.
Клэр разорена, она потеряла место няни у двух малышей, и хозяева с позором отсылают ее обратно в Лондон!
Хуже того, она лишилась возможности улететь домой, в Австралию.
И, в общем-то, некого винить. Ее собственная глупая ошибка привела к подобным результатам. Эти Дэны не понравились ей с самого начала. Долгие сальные взгляды мужа и холодная, критическая оценка жены должны были насторожить ее. Но Дэнам так срочно нужна была няня, а Клэр так отчаянно нуждалась в авиабилете — которым они махали у нее перед носом, словно морковкой перед упрямым осликом, — что она согласилась.
Дети Дэнов, трехлетняя Холли и четырехмесячный Эдуард, окончательно решили исход дела. Их огромные синие глаза и лучезарные улыбки расплавили бы самое холодное сердце.
Первые два дня в Венеции прошли без малейшего намека на надвигавшуюся катастрофу. Работодатели, лондонские врачи, целые дни проводили на конференции в том же отеле, на берегу Венецианской лагуны, где все они остановились, а Клэр ухаживала за их детьми.
Она неторопливо прогуливалась с малышами по заполненным туристами набережным, каталась на речном трамвайчике по Большому Каналу и подолгу стояла на площади Святого Марка, наслаждаясь красотой и величием собора и окружающих площадь старинных зданий. Холли, естественно, больше интересовалась голубями.
Один раз Дэны снизошли до того, что взяли няню с детьми на короткую прогулку в гондоле, чем Клэр наслаждалась бы гораздо больше, если бы Хьюго Дэн, сидевший напротив, не разглядывал ее исподтишка с ног до головы.
Именно на площади Святого Марка, на второй день своего пребывания в Венеции, когда Холли энергично отмахивалась от голубей, пытавшихся усесться ей на голову и плечи, Клэр встретила того, другого англичанина… которого уже дважды по утрам замечала в ресторане отеля завтракающим в полном одиночестве.
Оба раза Клэр изо всех сил старалась не таращиться на него, прекрасно понимая, что подобный образец мужской красоты давным-давно пресыщен женским вниманием. Иначе и быть не могло. Смуглый, темноволосый и темноглазый, с великолепной фигурой, самоуверенный, с непринужденными манерами, он не мог не знать, что все встречные женщины будут пялить на него глаза.
Однако собственный опыт научил Клэр ненавидеть и презирать подобных сердцеедов. Таких, как Найджел. Правда, Найджел был белокур и голубоглаз — золотой Аполлон с искрящимися глазами и разрушающим душу обаянием, заставлявший ее почувствовать себя единственной женщиной на свете. Впрочем, это была ложь. Надо быть полной идиоткой, чтобы попасться на удочку его холодного английского обаяния!
В то утро на площади, когда Клэр настороженно изучала приближающегося к ней сексапильного англичанина, ее тело напряглось и оцепенело. От враждебности? Или сработал инстинкт самосохранения?
Еще больше ее раздражало, что, несмотря на приличный рост — сто семьдесят сантиметров, — ей пришлось высоко задрать голову, чтобы прямо встретить его взгляд. Ни один мужчина, и менее всего этот английский красавчик со смертоносными глазами, не заставит ее почувствовать себя беспомощной!
— Я видел вас за завтраком в отеле, — бросил он пробный шар, и в его широко расставленных темных глазах зажегся дружелюбный огонек. И тут, перед знаменитым кафе «Квадри» заявил о себе оркестр, и причитания скрипок вихрем закружили прозрачный утренний воздух.
— О, неужели?
Ни за какие блага мира она не признает, что тоже заметила его… да и сейчас не желает в этом признаться. Но деваться, кажется, некуда. Он был одет так же, как и за завтраком: простая хлопчатобумажная рубашка, обтягивающая широкую грудь и внушительные плечи, джинсы, туго облегающие бедра и…
Клэр решительно отвела взгляд. Потрясающий мужик! От него исходят примитивная чувственность и сила.
Интересно, что он делает в Венеции один? Впрочем, ее это не касается. В ее жизни больше не будет мужчин… Найджел позаботился об этом.
На противоположной стороне площади, у не менее знаменитого кафе «Флориан», тоже заиграл трогательную мелодию оркестр.
— Вы в Венеции совсем одна? Кроме ваших детей, я имею в виду. — Любопытный взгляд англичанина скользнул по грудничку, спящему в рюкзаке за спиной Клэр, и девчушке, цепляющейся за ее юбку. Он удивлен, что она решилась на поездку в Венецию с двумя детьми? Или… у него на уме другое?
Клэр подозрительно прищурилась. Он пытается выяснить, насколько она доступна! Доступна… для чего!
Клэр чуть вздернула подбородок, ее серые глаза стали холодными, как лед. Она не давала и не даст ему повода думать, что приехала сюда развлекаться! И пусть не считает ее легкодоступной вообще и для таких хищников, как он, в частности!
— Это не мои дети. Я просто присматриваю за ними, — сдержанно ответила Клэр. — И я здесь не одна… я с их родителями. Вероятно, вы видели их в отеле.
Хотя, может, и не видел. Дэны поздно спускались к завтраку под предлогом, что им необходимо посмотреть материалы дневных заседаний. Однако Клэр подозревала, что они просто хотят поспать и вообще быть подальше от малышей, требующих внимания, как любые дети. Мальчик на искусственном вскармливании, так что в матери особенно не нуждается.
