Сегодня мы – самое сильное государство на Земле. Но иногда сила вынуждена быть жестокой, как бы нам ни хотелось этого избежать…
Вообще-то обычно речи для Президента пишут спичрайтеры, тщательно расставляя акценты и аккуратно обходя острые углы. Обычно. Но предстоящее выступление не было обычным. Кому-то покажется, что Америка сбросит наконец груз устаревших либеральных ценностей, уйдет от анекдотичной ситуации, когда залезший в дом грабитель может засудить хозяина за поцарапанный при взломе ящика палец. Кто-то, наоборот, начнет кричать о предательстве американских идеалов. И очень, очень мало найдется в мире людей, которые осознают, что эта простая и строгая речь есть не что иное, как начало войны. Потому что иногда сила вынуждена быть жестокой.
Президент вздохнул и отложил диктофон. Как выразить словами то, что с неизбежностью вытекает из разрозненных докладов экспертов, сведенных вместе другими экспертами, советниками, ДАРПА, разведкой. Мы – самое сильное государство на Земле. Но это – сегодня.
Он вздохнул, и снова потянулся к диктофону. Замер. Что это было? Боковое зрение? Запах? Звук? Президент привык диктовать, прохаживаясь по кабинету, и сейчас в его кресле… Да нет, быть не может! Президент обернулся.
Первая мысль была, как ни странно, не об охране и даже не о невозможности того, что кто-то сумеет просочиться сквозь эту самую охрану и нагло развалиться в его кресле. Первая мысль была… Манекен.
Незнакомец не был ни высок, ни низок. Одет он был в ничем не примечательный серый летний костюм в полоску, идеально выглаженный и, похоже, абсолютно новый. В кресле он сидел, откинувшись на спинку и заложив ногу на ногу, выставив на обзор хозяину кабинета черные носки и блестящие туфли. Волосы он зачесывал на пробор. А вот лицо гостя было кукольным.
– Хорошая речь, – произнес гость и трижды свел вместе ладони, изображая аплодисменты.
– Кто вы? – Президент не боялся, если бы он не умел сохранять спокойствие в самых неожиданных ситуациях, он просто не добрался бы до этого поста. Кнопка вызова охраны, к сожалению, была рассчитана на то, что вызывающий будет сидеть в кресле.
Гость по-птичьи склонил голову, словно изучая своего собеседника. Машинально Президент отметил, что любое действие этого человека будет выглядеть как актерская игра – с таким-то лицом.
– Если бы я был убийцей, вы были бы уже мертвы. – Кукольные губы растянулись в улыбке, немного шире той, которую мог бы позволить себе человек с некукольной анатомией. Это раздражало.
– Я просто хотел бы кое-что вам… показать. Вы не против? – Гость проворно покинул кресло и направился к двери. Президент не возражал, за дверью была охрана.
«Если она еще жива», – мелькнула предательская мысль. В конце концов, как-то ведь он прошел мимо всех этих датчиков, камер и наблюдателей.
– Если вы настаиваете, – произнес он вслух. Он собирался захлопнуть дверь за спиной гостя, но ничего не вышло – тот галантно, ни дать ни взять манекен в магазине, склонился в полупоклоне: после вас, мол. Президент пожал плечами и шагнул в прихожую. Поворачиваться спиной к гостю он не боялся, понимая, что тот был абсолютно прав, говоря, что, будь он убийцей, Президент был бы трупом.
Это был садик в японском стиле. Президент резко обернулся – но никакого кабинета у него за спиной не было. Был там лишь гость с его идиотской кукольной улыбкой и какие-то грядки у него за спиной.
– Что за…
– Осмотритесь. У вас есть примерно пятнадцать минут.
Садик и огород за ним. В саду играла девочка лет восьми, азиатка, одетая во что-то, Президенту не знакомое. Штаны, легкая куртка, все это из серо-синей ткани, а на ногах… Босиком. По крайней мере, в Америке так не одеваются. Девочка собирала мелкие желтые цветы вроде астр в небольшую глиняную вазу и что-то напевала себе под нос. Была в ее поведении какая-то неправильность, но Президенту было не до этого, шок от неожиданного переноса из Белого дома неизвестно куда был слишком велик.
– Послушайте, – впервые за Бог знает сколько лет его голос дрожал, – где… кто вы?
– Гость.
– Как вы… как мы сюда попали?!
– Я мог бы сказать – телепортация, но вы даже не представляете, насколько это было бы далеко от истины. – Гость пожал плечами и сделал скорбную гримасу.
– Вы… изобрели телепортацию?
– Это неважно. Осмотритесь.
Президент вздохнул. Если этот псих и изобрел способ мгновенно переноситься с места на место, психом он от этого быть не перестал. Вот только…
– Где мы?
– Япония.
Девочка успела убежать в дом – нищую хибару, если называть вещи своими именами, – со своим букетом, вернуться и теперь сидела под окном на деревянной скамеечке, сворачивая листок бумаги и иногда от излишнего усердия высовывая язык. Очень милая девочка, просто кукла… В хорошем смысле. Что-то у нее не ладилось, по крайней мере, она уже трижды повторяла процедуру, разворачивая и снова сворачивая лист и что-то бормоча на неизвестном Президенту языке.
Затем – единственная причина, по которой он не заметил этого сразу, заключалась, конечно, в шоке от общения с гостем – до Президента дошло, что же странного было в поведении этой девчушки. Они ведь только что возникли из ничего прямо у нее в саду!
