Всеволод Ревич
ВОЙНА МИРОВ И МИР МИРОВ
Что вам вспомнится, если речь зайдет о истрече с внеземной цивилизацией? Прежде всего, должно быть, жуткие уэллсовские марсиане, полосующие нашу несчастную планету своими тепловыми лучами.
А может, в первую очередь возникнет совсем иной образ нежная, худенькая марсианка Аэлита, ставшая символом любви, - любви, которая ломает тысячелетние предрассудки и прорывается через космические бездны.
Или же вам припомнится одна из самых грандиозных фантастических идей нового времени - Великое Кольцо из романов И. Ефремова, содружество бесконечного множества обитаемых миров.
...Первый Контакт, Столкновение Цивилизаций, Война Миров. Встреча Разумов - вот чему посвящена значительная часть современной фантастической литературы, а предлагаемый читателю сборник целиком.
Конечно, в серия "Зарубежная фантастика" человечество уже не раз встречалось с "иноземцами". Читателю знакомы, скажем, произведения такого певца Контакта, как Клиффорд Саймак. Американский фантаст поворачивает эту тему самыми разными гранями, изучая, какие моральные, мировоззренческие, политические последствия мог бы иметь Контакт, доросли ли люди до него или нет, полезен он или вреден, что мы можем позаимствовать у пришельцев, а они у нас и т. д. Экспериментирует Саймак н в чисто литературном плане, изобретательно придумывая, как правило, странные, необычные формы, в которые воплощается разум. Крайнего выражения эта тенденция достигает в его романе "Все живое...", где носителями разума оказываются цветы.
Совершенно в другом ключе - горьком, злом и вместе с тем лиричном и глубоко психологичномнаписаны "Марсианские хроники" Рэя Бредбери. Главный враг писателя - пошлость, агрессивная, торжествующая пошлость, которой уже тесно в земных границах и потому она захватывает космические рубежи. Р. Бредбери не ищет экстравагантностей - его марсиане во всем похожи на людей, и появляются они исключительно для нравственного поединка с землянами, причем иногда перевес сил и симпатии автора на стороне людей, а иногда - на стороне марсиан.
Не будем увеличивать число примеров, многое читатель почерпнет из настоящего сборника. Однако даже из сказанного ясно, что тема эта в отличие от многих других имеет важную особенность, которая не даег возможности ни одному сборнику произведений о встрече человечества с инопланетным разумом охватить хотя бы главнейшие ее направления. Дело в том, что она безгранична, и искать в ней главные направления-все равно что искать главные направления в литературе вообще. А ведь на первый взгляд сюжет кажется достаточно частным.
Конечно, перспектива встречи с неземными разумными существами не может не волновать человеческий ум сама по себе, без дополнительной литературной обработки. Одиноки ли мы во Вселенной? Можем ли мы связаться и, тем более, свидеться с коллегами из других миров? Какие они, "братья по разуму"? Поймем ли мы друг друга? Все эти вопросы нередко дебатируются на страницах не только научно-популярной, но и общественно-политической прессы. Внимание читателей неизменно" привлекают газетные заголовки то о якобы обнаруженных непонятных закономерностях в радиоизлучениях, идущих от далеких звезд, то о проектах посылки земных сигналов в космическое пространство. Быть может, не самой важной для науки, но, вероятно, самой сенсационной за последние сто лет была гипотеза Скиапарелли-Лоуэлла о том, что каналы на Марсе - результат инженерной деятельности разумных существ. Много толков вызвали в наши дни идеи И. Шкловского относительно искусственного происхождения спутников Марса.
Находятся, разумеется, скептики, которые выливают ушата холодной воды на излишне горячие головы, что, впрочем, иногда не мешает. Хоть какая-нибудь определенность по данному поводу имела бы кардинальные философские последствия, но выдавать желаемое за действительное все же не стоит.
Однако то, к чему вынуждена придираться строгая наука, не только разрешено, но и должно приветствоваться в фантастической литературе. И фантастика не преминула воспользоваться возможностями, который открывает ей тема встречи с инопланетным разумом.
Самое любопытное, конечно, насколько искомое существо похоже на человека. Один из активных защитников антропоморфной точки зрения, Иван Ефремов, считает, что все разумные существа в процессе эволюции не могут не прийти к человеческому образу. Для писателей такой вариант имеет особую привлекательность; человекоподобны и герои большинства рассказов сборника "Огненный цикл".
Впрочем, с этим согласны далеко не все. Мы уже упоминали о Саймаке. Диаметрально противоположных взглядов придерживается и Станислав Лем. Особенно наглядно они проявились в его романе "Солярис", где повествуется о плазменном сверхорганизме, покрывающем всю планету. Представленный в сборнике рассказ "Крыса в лабиринте" тоже демонстрирует нам некое чудовищное, не укладывающееся в земные представления существо.
Рассказ этот - как бы одна из заготовок к "Солярису", и мысль в нем проведена та же: "среди звезд нас ждет Неизвестное". Попав в "сверхъестественные" условия, человек оказывается в положении подопытного животного, "крысы в лабиринте". Однако в отличие от крысы состояние растерянности у мыслящего человека обычно длится недолго. Как только герои "Соляриса" сумели понять происхождение призраков, столь напугавших их вначале, они стали хозяевами положения. Сумел разумно объяснить невероятные, не имеющие аналогий происшествия в чреве космического Левиафана и герой публикуемого рассказа.
