Чуден Рейн при тихой погоде… Нет, я знаю, что Гоголь писал это про Днепр, но главная река Германии выглядит ничуть не хуже, во всяком случае в XII веке, когда экология ещё не изгажена, а береговые виды не испорчены индустриальной застройкой. В общем, Рейн действительно чуден, погода тихая, а мы готовимся к бою.
Везёт нам на них в последнее время. Ещё до Ближнего Востока не добрались, а уже успели побывать в городском бою с бандой Репейника, а теперь предстоит ещё один, на этот раз морской. Точнее, речной. Но обо всём по порядку.
В Саарбрюккене нам пришлось задержаться на пять дней, дожидаясь, пока более-менее затянется левая рука Ульриха, да и другие наши травмы подживут. К тому же у меня оставались кое-какие незавершённые дела в городе. Первым на очереди из неоконченных дел был, конечно, самогонный аппарат, за изготовление которого с энтузиазмом взялись Карл со средними сыновьями. Вышел аппарат ничуть не хуже того, что я оставил в Клерво. На мой вопрос, не будет ли у мастера неприятностей по профессиональной линии за нарушение цеховых законов, Карл пожал плечами:
— Я же не на продажу его делаю, и не десятками. А моё личное дело с вами, мессер де Лонэ, у меня дома, никого не касается. Да и кто узнает? Я болтать не стану, Штефан и Матиас тоже понимают, что к чему.
Сделанный аппарат я отнёс в «Зелёный Рыцарь», где сразу запустил в работу, решив заготовить дополнительный запас спиритуса. Тем более что брагу готовить не пришлось, я купил её недорого у трактирщика Клауса. Кроме того, на следующий день после битвы с бандитами в сопровождении Эриха я отправился в ювелирную лавку иудея Абрама. В отличие от ростовщика Соломона Пфефферкорна, тут уж всё было без дураков — натуральный сын Израиля. С крючковатым носом, как у покойного дяди Арафата, чёрными глазами, в которых плескалась тысячелетняя печаль еврейского народа, полуседыми пейсами, ермолкой-кипой, расшитой цветными нитями, в одежде с некоторым восточным колоритом. Последнее, впрочем, может быть и вынужденным — евреям в Европе в эти времена запрещается носить такую же одежду, как у христиан.
Мастер Абрам действительно оказался талантливым ювелиром. Для начала я посмотрел его продукцию, помня о подарках для Магды. Всё оказалось красивым и сделанным с большим вкусом, несмотря на примитивные средневековые инструменты. Выбрал золотые серьги с топазами и серебряное колечко с аметистом. В эти времена он ценится куда больше, чем в XXI веке, считаясь «церковным камнем», аметистовый перстень — знак сана у епископов, кардиналов и самого Папы. Кроме камней кольцо и серьги были украшены цветочным орнаментом тонкой работы. Когда я поинтересовался у ювелира, как его работа соотносится с его верой и её запретами на изображения, Абрам ответил с грустной улыбкой:
— Бог создал красоту в нашем мире, благородный риттер. Наверное, он хочет, чтобы люди на неё любовались. Если нам можно восхищаться творениями Всевышнего, почему мы не должны подражать им, в меру сил своих скудных?
Украшения ювелир продал со скидкой, пояснив, что благодарен мне за уничтожение банды Репейника. Чем они сумели его достать, он не пояснил, скорее всего, просто «крышевали». Надо сказать, что Магда вообще пришла от украшения в полнейший восторг, и Роланд, видя счастье на лице своей возлюбленной, также выглядел весьма довольным. От подаренного мною колечка Магда тоже не отказалась, едва не кинулась мне на шею.
Но если меня девушка поблагодарила разными вкусняшками своего приготовления, то Роланду повезло больше. Магда устроила ему в оставшиеся дни настоящий секс-марафон, не слезая с моего друга не только ночью, но и зачастую днём. Вымотала беднягу так, что он даже с лица спал. И даже денег с него не брала. Хотя противозачаточное зелье от эльзасской знахарки пить не забывала. А в последнюю ночь после ураганного секса вдруг заявила, что, когда выйдет замуж за Миккеля, то своего первого сына назовёт Роландом. Вот и пойми этих женщин!
Когда Роланд поинтересовался, как её Миккель отреагирует, когда в первую брачную ночь выяснит, что он у неё совсем не первый, Магда с улыбкой ответила, что эта проблема решается просто. Достаточно кусочка бараньей печёнки, засунутого в соответствующее место, да рыбьего пузыря с куриной кровью, подложенного в постель, чтобы на следующий день все увидели на простыне доказательство невинности новобрачной, и сам муж никогда не усомнился, что был первым мужчиной в её жизни.
Рассказавший мне эту историю Роланд был столь потрясён таким женским коварством, что всерьёз задумался над тем, как избежать подобного фокуса со стороны своей будущей благородной невесты. А в том, что она у него будет, да ещё и принесёт хорошее приданое, он ни секунды не сомневался. Но как ни ломал голову, ничего, кроме отправки к невесте накануне свадьбы каких-то старших родственниц, которые проверили бы девицу на предмет формальностей, ему в голову не приходило.
Когда он поинтересовался моим мнением на этот счёт, я ответил, что женщин для проверки прислать, конечно, можно, но свадьба после этого может не состояться, так как невеста и её семья скорее всего сочтут такую проверку оскорбительной, и в итоге Роланд только обзаведётся новыми врагами. Неохотно признав мою правоту, парень продолжил изобретать, как избежать обмана со стороны своей будущей избранницы, хотя и без особого успеха.
