Весны гонцы. Книга вторая
Екатерина Михайловна Шереметьева
В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность. Книга завершается финалом, связывающим воедино темы и сюжетные линии, исследуемые на протяжении всей истории. В целом, книга представляет собой увлекательное и наводящее на размышления чтение, которое исследует человеческий опыт уникальным и осмысленным образом.
| Жанр: | Советская классическая проза |
| Серии: | - |
| Всего страниц: | 100 |
| ISBN: | - |
| Год издания: | 1964 |
| Формат: | Полный |
Весны гонцы. Книга вторая читать онлайн бесплатно
Е. Шереметьева
Весны гонцы
Книга вторая
Глава первая
…С древнейших днейКурса лучшего не бывало,Не бывало ребят дружней!Р. Гамзатов
Алена с Зиной и Валерием расстелили плащи, прилегли отдыхать.
Солнце обливает легким теплом. Небо высокое, светлое. Осинка чуть качнется, замечутся красные листья и долго не могут успокоиться, дрожат и дрожат… На Лилю похожа.
Уже обложили дерном осевшую за лето могилу, посадили астры… Строгие цветы, но их почему-то любила Лиля. Зачем только этот безобразный крест? Ограда тоже уродливая.
Олег и Саша Огнев ставят скамейку — тоже просила Ликина мать, — негромко переговариваются.
Три месяца прошло, а все еще думаешь: «О, рассказать Лильке. Надо спросить Лильку». И потом как удар: «Нет ее…»
Завтра воскресенье — с Глебом за город. Ужасно, что он так занят. Срочная работа… А в институте, как нарочно, такая бестолковщина. Новая секретарша факультета — девчонка, расписание — на два-три дня, как бог на душу положит. Путаница. Уроки и лекции заменяются, отменяются, в учебном дне зияют «окна», или, как сегодня, он вдруг обрывается. Беспокойно как-то…
Слышатся голоса Джека и Женьки — несут воду от колонки, — и вот уже можно разобрать слова:
— А что же тогда мещанство? — спрашивает Джек.
— По словарю…
— Без словаря! Стоячее болото, страх перед новым, если угодно, догматизм.
— Главное — собственничество, узость, эгоизм… — что-то свое отстаивает Женя.
— Косность! Все революционное — в движении. — Джек опускает на землю ведро и отскакивает: на ноги плеснулась вода. — А иначе штампы, бюрократизм, смерть!
Женя тяжело ставит лейку.
— Любишь страшные слова. Почему смерть? — И поворачивается за поддержкой. — Братцы?
— А ты не пугайся, — сердито отзывается Олег.
— Сколько я понимаю, Джек о естественном ходе жизни говорит. О движении, развитии искусства и всего вообще, — примиряет Валерий.
— А-а, этот Ев-гений!.. — Джек валится на землю рядом с Валерием. — Научился у ортодокса цитировать, только все путает и все не туда. А я, конечно, нигилист, скептик — свежо и оригинально.
Женя обмахивается платком, вытирает потное лицо, бьет кулаком по воздуху.
— …Утверждает, что прежние основы нравственности устарели, а новые не созданы. Так как?..
— Не знаешь, «что такое хорошо и что такое плохо», нечего делать в театре, — прогремел Огнев.
Джек хохочет, лежа на спине.
— Благодарю за справку!..
— Знаем отлично великолепные основы морали! — резко врывается Олег. — Еще чуть не в яслях: «Труд на благо общества», «Труд во имя светлого будущего». Дорогие слова затаскиваются, прежде чем становятся понятны, стираются, тускнеют.
Женя трагически вопрошает:
— Так что… их запретить?
— Сперва ребенок учится просто любить отца, мать, братишек, сестренок, товарищей… — Тонкие загорелые руки, грязные по локоть, взлетают над белой головой. Олег все еще похож на негатив. — Живые, горячие чувства, заботу, внимание надо разбудить в маленьком. А уж дальше… Покажи мне настоящего патриота, который близких не любит? Мура! Как в актерском мастерстве: не владеешь малым кругом внимания — нипочем не овладеешь и большим.
— Любу в Верхней Поляне помните? «Учить любви, как музыке», — пропищала Зина.
— Загибаешь, — властно бросает Саша Олегу. — Но, конечно, не словами воспитываются чувства… Все должно быть действенно. И обязательно интересно, то есть — будить чувство. «Никакими силами вы не заставите познавать мир через скуку», — это Алексей Толстой. А со мной в поезде ехала умная тетка — учительница…
С ним «в поезде ехала»! А может, со мной? Нелепый экземпляр. После приезда опять перестал замечать ее. А если замечает, так только, чтобы съязвить похлестче. Никто не удивляется — никто не знает даже того, что они приехали вместе, и тем более того, что было в дороге.
Но не приснилось же, что его беспокойный взгляд следил за ней, жесткие руки оберегали ее? А слова «Ты мне не безразлична» разве ничего не значили? Ведь это же все было. Нарочно? Разыграл? Издевался? А, весь он с потрохами не стоит того, чтобы думать о нем. Умный, конечно… талантливый… И голос…
— Ленин писал: «Без человеческих эмоций… быть не может человеческого искания истины». И физиологи говорят: кора и подкорка… Словом, неразвитость чувств ослабляет мышление. Пылкие чувства и манная каша в голове тоже не достижение… — При этом он взглядывает на Алену.
Что ему от нее надо? Раньше — понятно, враждовали и враждовали. А теперь? Ей нужно только простое человеческое обращение. Но когда представишь себе «простое человеческое», видятся раскосые глаза, налитые горячей нежностью, слышится глубокий обнимающий голос: «Ты мне не безразлична». Голос у него потрясающий… Опять на Джека обрушился.
— …И нечего путать, принимать недостатки, ошибки за существо, за смысл, за цель…
— И жить не формально! — взрывается Олег.
Джек сел.
— То есть?
— Если у тебя в квартире… скажем, труба лопнет, не будешь посмеиваться, ручки в брючки: «Вот, мол, какое безобразие!» — ждать, пока поплывут твои домашние туфли, Как миленький кинешься дыру затыкать, побежишь за водопроводчиком…А если в чужой квартире — «моя хата с краю»? Попросту это называется пошлостью. Дошло?
