Великая ошибка Карла Поппера: открытое общество в условиях антинаучной революции

Великая ошибка Карла Поппера: открытое общество в условиях антинаучной революции

Статья из журнала Мир России. 2002. Т. 11. № 3. С. 86–95.

Жанр: Философия
Серии: -
Всего страниц: 6
ISBN: -
Год издания: 2002
Формат: Полный

Великая ошибка Карла Поппера: открытое общество в условиях антинаучной революции читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

В. А. Шупер

Великая ошибка Карла Поппера: открытое общество в условиях антинаучной революции

На состоявшихся чтениях, посвященных осмыслению места России в современном мире, было уделено немалое внимание анализу догоняющего развития России, ее многочисленных судорожных попыток догнать наиболее передовые страны, предпринимавшихся за последние три столетия. Наиболее подробно эти проблемы рассматривались в докладе А. Г. Вишневского и в ходе дискуссии на «круглом столе», посвященном обсуждению его книги (Вишневский, 1998). При этом наиболее развитые страны просвещенного Запада сами находятся в состоянии глубокого интеллектуального кризиса, который можно охарактеризовать как общий кризис рационализма. Эта драматическая ситуация неизбежно должна побуждать нас к критическому анализу тех институтов, которые нам советуют заимствовать на Западе, или которые мы собираемся заимствовать сами.

Речь при этом идет не о каких-то частностях, а о наиболее фундаментальных составляющих политики и идеологии, господствующих в Западной Европе и Северной Америке при всех различиях между ними. «Не знаю ничего более губительного для возможного добра, — пишет Б. Г. Капустин, — чем моральные рассуждения о нем (типа разговоров об «общечеловеческих ценностях» или о «европейском доме») в мире силовых взаимодействий» (Политическая философия …, 2002, с. 11–12). Проблема, таким образом, сводится не к несовершенству мира, в котором мы живем, — едва ли за истекшие десятилетия он стал менее совершенным с точки зрения обеспечения гражданских и политических прав, а также благосостояния людей, — а в прогрессирующей утрате критического отношения к нему. Все шире распространяется тенденция не называть вещи своими именами, но не зря Ф. фон Хайек с сочувствием цитировал слова Конфуция о том, что, когда слова утрачивают свой смысл, народ утрачивает свою свободу (Хайек, 1992).

Один из самых важных для политической философии результатов был получен К. Поппером и состоит в утверждении тождества теории познания и политической теории (Поппер, 1992). Симметрия проблем, рассматриваемых в столь удаленных друг от друга областях знания, проявляется в следующем. В теории познания мы можем ставить вопрос о том, что должно быть источником наших знаний — опыт, теория, интуиция или еще что-либо, а можем (87:) заменить его вопросом о том, насколько надежны наши знания, безотносительно к тому, каков их источник. Совершенно аналогично и в политической теории вопрос о том, кто должен управлять обществом — пролетариат, буржуазия, наиболее достойные его члены и т. д. — должен быть заменен вопросом «каким образом следует управлять обществом?».

Постановка вопросов и, главное, поиск ответов на них предполагают наличие механизмов рациональной критики. По Попперу, метод проб и ошибок является универсальным методом приобретения нового знания от амебы до Эйнштейна (Popper, 1982). Специфика научного поиска состоит лишь в том, что здесь мы сознательно ищем ошибок, т. е. проверяем наши теории на опровержимость. Соответственно, открытое общество мыслится по аналогии с Большой Наукой — некоей идеальной моделью научного сообщества, в которой предполагается максимальное проявление механизмов рациональной критики, не искажаемой не предрассудками, ни интригами, ни игрой мелких самолюбий или административным произволом.

Между тем трактовка открытого общества как слабеющей эманации Большой Науки, каковая в наиболее полной мере воплощает принципы критического рационализма, представляется все более уязвимой для критики, как с логических, так и с социологических позиций. На предыдущих чтениях и в последующих публикациях нами уже отмечалось, что Большая Наука не может служить прообразом открытого общества, поскольку, в отличие от него не построена на принципе эгалитарной демократии «один человек — один голос». Более того, Большая Наука рациональна именно потому, что не построена на этом принципе. Глубокий демократизм Большой Науки состоит в равенстве всех перед истиной, а вовсе не во всеобщем равенстве, предполагаемом всеобщим избирательным правом (Шупер, 2001, 2002).

Помимо логических, существуют и очень важные социологические факторы, обусловливающие глубочайшие различия между современным либеральным обществом, рассматриваемым как несовершенная, искаженная форма открытого общества (Сорос, 1999), и Большой Наукой. Наука возникла в определенном социальном и культурном контексте, и этот контекст оказывал и оказывает огромное влияние не только на ее развитие, но и на ее наиболее фундаментальные принципы, такие, например, как критерии истины. Если высшим предназначением науки является поиск объективной истины, а не решение каких-либо прикладных задач, то совершенно очевидно, что наука могла зародиться только в условиях демократии и благодаря ей. Действительно, наука возникла в древнегреческих полисах, где в условиях прямой демократии государственным мужам было необходимо доказывать согражданам правильность принимаемых политических решений. Принципы античной демократии, а при наиболее оптимистичном взгляде — демократии как таковой, были прекрасно сформулированы Периклом, сказавшим, что хотя лишь немногие в состоянии проводить политику, мы все в состоянии судить о ней. Соответственно, и Пифагор доказал образованным современникам, что сумма квадратов катетов равна квадрату гипотенузы (Левин, 1977).


Рекомендуем почитать
Коралина

Коралина была очень любознательной девочкой. Она решила исследовать всё в новом доме и, конечно, открыла ту дверь, которая всегда оставалась запертой…


Аккад ДЭМ и я. Призванная

Да уж, такой подставы они точно не ожидали! Далиан, Эрх и Марог, учебный аккад демонов-старшекурсников Огненной Цитадели, в результате обряда Призыва и Подчинения вместо боевого монстра, необходимого для сдачи экзамена, вытаскивают из портала… Цветочек — юную, наивную, но ужасно деятельную нимфею. Она мечтала оказаться Хранительницей прекрасного леса, а вместо этого угодила в Хаос. Страшно? Да, поначалу. Но против натуры не пойдешь, особенно нимфейской, и Цветочек принимается со всем энтузиазмом спасать, помогать, защищать и будить доброе и светлое в окружающих, а особенно в «своих» демонах.


Застигнуты врасплох?

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Импровизация на тему убийства

Она пришла к любимому, чтобы остаться с ним навсегда, но обнаружила его и свою лучшую подругу убитыми. Как они оказались в одной постели? И кому была выгодна их смерть? Пытаясь вычислить убийцу, героиня обнаруживает неожиданные черты характеров давно знакомых людей. Она пройдет через странные испытания, чтобы сложить загадочные кусочки вымысла в жуткую картину реального преступления.


Складка. Лейбниц и барокко

Похоже, наиболее эффективным чтение этой книги окажется для математиков, особенно специалистов по топологии. Книга перенасыщена математическими аллюзиями и многочисленными вариациями на тему пространственных преобразований. Можно без особых натяжек сказать, что книга Делеза посвящена барочной математике, а именно дифференциальному исчислению, которое изобрел Лейбниц. Именно лейбницевский, а никак не ньютоновский, вариант исчисления бесконечно малых проникнут совершенно особым барочным духом. Барокко толкуется Делезом как некая оперативная функция, или характерная черта, состоящая в беспрестанном производстве складок, в их нагромождении, разрастании, трансформации, в их устремленности в бесконечность.


Разрушающий и созидающий миры

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Возвращённые метафизики: жизнеописания, эссе, стихотворения в прозе

Этюды об искусстве, истории вымыслов и осколки легенд. Действительность в зеркале мифов, настоящее в перекрестии эпох.



Цикл бесед Джидду Кришнамурти с профессором Аланом Андерсоном. Сан Диего, Калифорния, 1974 год

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Три разговора о войне, прогрессе и конце всемирной истории

Вл. Соловьев оставил нам много замечательных книг. До 1917 года дважды выходило Собрание его сочинений в десяти томах. Представить такое литературное наследство в одном томе – задача непростая. Поэтому основополагающей стала идея отразить творческую эволюцию философа.Настоящее издание содержит работы, тематически весьма разнообразные и написанные на протяжении двадцати шести лет – от магистерской диссертации «Кризис западной философии» (1847) до знаменитых «Трех разговоров», которые он закончил за несколько месяцев до смерти.