Приходи на меня посмотреть.
Приходи. Я живая. Мне больно.
Этих рук никому не согреть,
Эти губы сказали: «Довольно!»
Анна Ахматова
Благополучие, несчастие, бедность, богатство, радость, печаль, убожество, довольство суть различные явления одной гисторической драмы, в которой человеки репетируют роли свои в назидание миру.
Козьма Прутков
С профессионализмом бывалой проститутки она, полностью обнаженная, стоя на коленях, делала минет. Язык ласкал головку набухшего члена, губы совершали сосательные движения и то и дело двигались вверх-вниз по стволу. Она сосала с наслаждением, чувствуя, что перевозбужденный мужчина вот-вот кончит. Она погладила рукой яички, чуть сжала губами головку и ощутила вкус спермы во рту. Противно почему-то не было. Наоборот, охотно проглотив все до капли, она азартно облизала головку и, наклонившись, начала посасывать яички.
— Я свободен, словно птица в небесах! — раздалось над ухом.
Она вздрогнула, выпустила из рук гениталии, и мужчина растворился в воздухе.
— Я свободен, я забыл, что значит страх, — надрывался Кипелов в телефоне.
Опять этот странный сон. Ира зевнула, широко, от всей души, дотянулась до телефона, нажала на «Ответить».
— Ирина Викторовна, — вкрадчивый голос непосредственного начальства мгновенно привел Иру в уныние. Похоже, выходной накрылся медным тазом.
— Да, Зинаида Михайловна? — Ира подавила очередной зевок.
— Ольга Павловна заболела. Не могли бы вы заменить ее? У пятого «А» нужно провести урок.
Нет, не могла бы. Тем более что за этот урок ей никто ничего не заплатит. Халявщики, блин. Привыкли ездить на ней, безответной.
— Конечно, Зинаида Михайловна, — Ира удовольствием послала бы начальницу лесом, но позволить себе такое поведение не могла: она отчаянно боялась потерять относительно удобное для нее место работы. — Когда подъезжать?
В тридцать пятой средней школе она появилась через полтора часа, полностью накрашенная, модно одетая и источавшая запах «Шанели номер пять».
Подойдя к напольному зеркалу в просторном холле, она довольно оглядела себя: молодая стройная брюнетка с карими глазами, пухлыми алыми губками и длинными ресницами. Укладка, каблуки, кожаная сумка, элегантный костюм сиреневого цвета. Все, что нужно, чтобы местный гадюшник закапал слюной всю школу. Ира довольно улыбнулась своему отражению, послала самой себе воздушный поцелуй и процокала каблуками в сторону лестницы.
Учительская располагалась на втором этаже трехэтажного здания.
Высокая светлая комната, она была забита людьми, мебелью и вещами. И если со вторым и третьим номерами Ира смириться еще могла, то первый постоянно доводил ее до психолога. Завистливые сучки раз за разом вместо мужиков раздевали ее с ног до головы, оценивали каждый миллиметр одежды и распускали за ее спиной грязные сплетни. Коллег Ира ненавидела всей душой, но вынуждена была работать именно в этой школе: местоположение было более чем удачным.
— Ирина Викторовна, — приторно улыбнулась ей со своего места у окна высокая плотная географичка, похожая издалека на секретер. Ира каждый раз, при встрече с ней, удивлялась, как можно так неопрятно выглядеть: детей нет, мужа тоже, живешь одна, даже животного не завела, так ухаживай за собой, наслаждайся жизнью. Ведь не старая же еще. Не так уж и дорого обходятся многие процедуры, на учительскую зарплату многое можно себе позволить. Но нет, сальные волосы, нестираная одежда, постоянный неприятный запах, в том числе и изо рта. Понятно, почему ученики географию терпеть не могли, — вы сегодня великолепно выглядите! Этот цвет вам так идет!
— Благодарю, Софья Вячеславовна, — вернула улыбку Ира, подходя к своему столу «на Камчатке», подальше от всех этих мымр, и добавила про себя: «Жаль, о тебе того же сказать не могу».
Едва попав в этот мирок зависти и злобы, Ира поначалу ожидала, что преподаватели, как и их ученики, одними слухами за ее спиной не ограничатся, и готовилась к различного рода гадостям, каждый раз с подозрением поглядывая на мебель, отданную в ее распоряжение, блюда в столовой и ступеньки, по которым собиралась идти. Но нет, народ вокруг ограничивался перемыванием ее косточек и ничего крамольного не совершал.
«Вот что значит устойчивая репутация ведьмы», — криво усмехнулась про себя Ира, усаживаясь на деревянный стул и посматривая на часы. До урока оставалось еще полчаса. И их нужно было провести в коллективе. В самом деле, не станет же она, как малолетка, курить под лестницей или сидеть на подоконнике с телефоном? Увы, не по статусу. Не так поймут. Да что там. Вообще не поймут. Поэтому следовало запастись терпением на ближайшее время.
— Ах, Ирина Викторовна, — оторвавшись от дешевой китайской подделки айфона, восторженно пискнула Анна Леонидовна, которую все за глаза именовали только Анечкой, низенькая худощавая крашеная блондинка, преподававшая английский, гордившаяся своим деревенским произношением и пытавшаяся на зарплату учительницы выглядеть шикарно, но при этом частенько смотревшаяся смешно, — какая шикарная сумка! Это у вас Chanel или Fendi?
«Главное — выучить несколько брендов, тогда и за умную сойдешь», — язвительно хмыкнула про себя Ира и таинственно улыбнулась. Пусть теперь додумывают каждый свое.
