ГЛАВА ПЕРВАЯ
ФЕРМА ПТИ-ШАРОЛЕ
1
Сен-Пьер, столица Мартиники, был маленьким городком с населением не больше двух тысяч жителей. Низенькие дома, улицы без каменного покрытия, превращающиеся во время тропических ливней в сплошные грязевые потоки, черные крыши кабаков – все это терялось среди безбрежного зеленого моря пальм и олеандров. А женщины в ярких цветастых платьях, загорелые до шоколадного цвета матросы и негры в ослепительно-белых полотняных штанах были причиной тому, что город казался невероятно пестрым, веселым и разношерстным.
Пока Маргарита уводила меня из порта, где можно было оглохнуть от шума и непрерывной брани, звучащей на французском, испанском и английском, я изумленно оглядывалась по сторонам. Несмотря ни на что, настроение у меня было хорошее. Я радовалась тому, что наконец после долгих дней морского путешествия чувствую под ногами твердую почву, что закончились мои страхи и тревоги, а главное – что нет вокруг меня расстилающегося на многие мили океана.
Разумеется, нас никто не встречал. Офицер, которому было поручено сопровождать и охранять меня, отправился на поиски проводника, а я тем временем отдыхала на террасе губернаторского дома. Здесь было тихо и спокойно, а высокие эвкалипты давали густую тень. Губернатора дома не оказалось, но он оставил экономке распоряжение насчет меня. Я приехала на Мартинику под именем мадам де Бер, но можно было не сомневаться, что сплетни, ходившие обо мне, уже достигли слуха губернатора и ему известно, кто я на самом деле.
Экономка угостила меня чашкой шоколада, но я успела сделать только два глотка, как вернулся офицер.
– Я нашел одного негра, мадам. Наверняка он из беглых, но он берется сопровождать нас до фермы. И всего за два ливра.
– Вы нашли карету?
– Карету? Боже мой, какая может быть карета… Я нашел повозку, мадам. Кареты остались в Париже.
– Все! – сказала я в ярости. – С меня достаточно ваших насмешек. На ферму я поеду сама. Надеюсь, вам не приказано стеречь меня до самого Пти-Шароле?
Офицер пожал плечами. Ему самому наверняка хотелось остаться в Сен-Пьере, повеселиться в кабаке за кружкой пива, пообнимать девушек. Я была рада, что избавилась от него. Он служил моему отцу как верный пес и сделал все, чтобы мое путешествие было невыносимым.
Через полчаса деревянная повозка раскачивалась во все стороны, трясясь по ухабистой дороге. Вцепившись в руку Маргариты, я изнемогала от невероятной жары. Да еще от того, что такая тряска вряд ли шла на пользу моему будущему ребенку.
– Поосторожнее, Жак, я прошу вас! Я повернулась к негру-проводнику:
– Неужели здесь, на Мартинике, всегда так жарко?
– Да, молодая госпожа! Да только не пугайтесь! У нас дожди идут каждый день.
Он улыбнулся. Неожиданно белоснежные зубы сверкнули на его черном лице, а улыбка обнажила крупные, как у лошади, десны.
Маргарита перекрестилась от страха и прижала меня к себе. Она до сих пор панически боялась негров и называла их дьявольским отродьем.
– Мы в самый ад угодили, мадемуазель. Точно, в самый ад! Вот этого-то я от вашего отца никак не ожидала.
Я оглядывалась по сторонам – тропический пейзаж был непонятен и странен для меня, привыкшей к тонкой изящности французской природы. Здесь же все было громадно и топорно, словно мы попали в доисторические времена: толстые стволы деревьев, масса насекомых и каких-то мерзких ящериц, которые шныряли под ногами, желтые лианы, пальмы и зелень, зелень без конца… У меня уже в глазах рябило от зеленого цвета.
Впереди простирались бескрайние плантации – сахарный тростник достигал в высоту двадцати футов, и мы ехали словно между двумя стенами леса. Вдалеке виднелись какие-то желтые лачуги с соломенными крышами, над которыми вился голубоватый дымок. Изредка по дороге нам попадались негритянки – стройные, высокие, они шли странной танцующей походкой, без устали качая бедрами. Маргарита все время вглядывалась в их лица и крестилась: Господи, ни одной белой!
– Гей, гей, гей! – раздался сзади крик и топот нескольких лошадей. Четверо всадников с пистолетами наготове обогнали нас и преградили нам путь. – Назад! Назад!
– Что это значит? – спросила я, обращаясь к негру-проводнику.
Он пожал плечами. Вид у него был самый испуганный.
– Что вам угодно? – спросила я, поднимая голову. Соломенная шляпа слетела у меня с головы, белокурые влажные волосы рассыпались по плечам.
– Это земля Пьомбино, – сказал один из них и указал в сторону, где виднелась крыша какого-то дома. – А это – ферма Пьомбино. Сворачивайте с этой земли!
Что-то знакомое странно укололо меня. Пьомбино? Наша деревня в Тоскане располагалась недалеко от Пьомбино… Кому пришло в голову назвать именем этого тосканского города плантации и ферму?
– Почему сворачивать? – спросила я, закрываясь рукой от солнца.
– Это земля Антуана Пьомбино.
– А далеко ли до фермы Пти-Шароле?
– Нет, – всадник махнул кнутом на запад, – не более мили.
– Но ведь это по соседству! – возмутилась я. – Зачем же нам сворачивать, если через вашу землю наш путь будет вдвое короче?
– Я не хочу с вами спорить, мадам, – всадник спешился, подошел ко мне. – Вы не имеете никакого права ездить по чужой земле, если ее хозяин не хочет этого.
