Близилась к концу первая ночь, проведенная Сузанной после выписки из больницы в снимаемой ею крошечной квартирке в нескольких кварталах от университета. За окном уже брезжил рассвет, а она так и не смогла заснуть. Где-то в глубине еще таилась тупая боль, напоминая о пережитом. Закрыв глаза, Сузанна прошептала:
— Боже! Как мне жить дальше? Какая нелегкая судьба ожидает меня!..
Зазвонил телефон. Сузанна открыла глаза, уставилась в потолок. Наверное, это Джон, подумала она, но ни разговаривать с ним, ни видеть его у нее не было никакого желания и сил.
— Джон — это моя кара, — вздохнув, еле слышно сказала девушка. — Вот что случается, когда предаешь любовь. Такое судьба не прощает. Сузанна повернула голову, ее взгляд упал на большую фотографию на стене. На душе потеплело. Вот когда в моей жизни были самые счастливые времена, подумала Сузанна.
С фотографии на девушку смотрели улыбающиеся лица ее самой, брата Грегори и их соседа — Питера Ньюмена. В оранжевых лучах восхода, льющихся сквозь шторы, особенно ярко, как показалось Сузанне, сияли голубые глаза Пита.
Девушка мысленно перенеслась в родной Милуоки, привольно раскинувшийся на побережье огромного озера Мичиган. Большую часть свободного времени их неразлучная троица проводила в маленькой уютной бухточке, плавая, ныряя, гоняя на лодках или бороздя воды на шверботе — небольшой яхте, принадлежащей отцу Сузанны.
Грегори и Питер закончили школу, а Сузанне только-только исполнилось пятнадцать, когда была сделана эта ее любимая фотография.
Семейство девушки владело известной на всем севере Штатов реставрационной мастерской, специализирующейся на автомобилях. Мистер Гарри Ньюмен, отец Питера, был ученым и, как поговаривали, удачливым бизнесменом в быстроразвивающейся электронной промышленности.
Предметом восхищения многих являлась двухмачтовая «Чайка» — белоснежная яхта Ньюменов. Особую зависть она вызывала у подростков, потому что за штурвалом ее они частенько видели своего сверстника — Питера. Естественно, Пит часто брал с собой на прогулки по Мичигану Грегори и его сестру, которую он ласково называл Огоньком за цвет ее волос.
По голубой глади сновали весельные лодки, проносились, пофыркивая, моторки и катера с привлекательными девушками. При каждом вираже те дружно пищали, с завистью поглядывая на яхту. Питер, высокий, стройный, стоял у штурвала, явно красуясь, а когда лодки приближались, он картинно улыбался, открывая белоснежные зубы. Вечерами он покидал друзей, исчезая на свидания с поклонницами.
Сузанна часто слышала о многочисленных романтических похождениях Питера и мечтала скорее подрасти. А так — кто она сейчас для Питера? Просто Огонек Гриффит!..
Прошло несколько лет. Окончив школу, Сузанна решила уехать из Милуоки в Нью-Йорк и поступить в Колумбийский университет, надеясь, что большой город поможет ей избавиться от чар Питера. Она как раз собиралась в дорогу, когда в комнату влетел Грегори и радостно заорал:
— Знаешь, Огонек, кто приехал? — Помолчав, он выпалил:
— Питер прикатил на каникулы!
Руки Сузанны замерли над раскрытой сумкой. Сердце учащенно забилось. Справившись с волнением, она стала нарочито безразлично перекладывать вещи.
— И где он? — Сузанна вскинула на брата огромные изумрудные глаза, опушенные черными ресницами.
— Купаться пошел. Найдешь его в нашей бухточке. Мне тут по делам надо отлучиться, я потом к вам присоединюсь.
Когда Грегори ушел, Сузанна бросилась в ванную. Окатив холодной водой пылающие щеки, надев сарафан и захватив купальник, устремилась к озеру. Она отыскала Питера на укромной, огороженной цветущим кустарником полянке, примыкающей к пляжу.
— Пит! — крикнула Сузанна, увидев знакомую фигуру.
Питер обернулся. Белый махровый халат, накинутый на широкие плечи, открывал смуглое тело, блестевшее капельками воды. В руках он держал солнцезащитные очки, на его губах играла неповторимая улыбка.
— Ты, Огонек?! — воскликнул Питер, с удивлением рассматривая стройную девушку. — Да ты стала настоящей красавицей!
Сузанна словно приросла к месту. Боже! — пронеслось у нее в голове, как же я ждала этой встречи! Сердце Сузанны неистово забилось.
Питер, усмехнувшись, отвел глаза. Сузанна, охваченная внезапным порывом, кинулась к нему, обняла, сцепив пальцы на затылке, и сконфуженно уткнулась губами Питеру в щеку.
— Ты что, Огонек? — прерывисто зашептал, Пит, ощущая теплый запах ее волос. Он осторожно взял ее за запястья и убрал руки Сузанны со своих плеч. — Зачем ты это делаешь? Я уже взрослый, а ты еще… — он замялся, чтобы не обидеть девушку, — совсем еще неопытная…
Сузи отступила на шаг, схватила подол сарафана, дернула его вверх, обнажая тело, и через голову сбросила на траву. Увидев оторопелый взгляд Питера, она инстинктивно прикрыла высокую грудь, но, спохватившись, уронила руки:
— Я тоже взрослая! Или не видишь! — охрипшим голосом сказала она. — Что уставился? Считаешь, что я все еще ребенок? Да? Может, обнимешь меня? Или я не хороша для тебя?
— Ты… ты богиня! — пролепетал, растерявшись, Питер. — Ты — сама прелесть. Да с тобой ни одна женщина не сравнится. Но… но не делай того, о чем пожалеешь потом, Огонек!
