Ноябрь 1793 года
Она стояла, гордо подняв голову, опираясь на отполированные до блеска перила, ограждавшие скамью подсудимых. В помещении суда было прохладно, но деревянные, перила казались на удивление теплыми и согревали ее окоченевшие пальцы. Жаклин подумала о том, как сотни других несчастных впивались пальцами в эти перила, чувствуя отчаяние и бессильную ярость.
Она посмотрела на пятерых судей — их лица носили следы усталости, и во время слушания приговора некоторые из них не могли сдержать зевоту.
— Гражданка Жаклин Мари Дусет, дочь осужденного предателя Шарля-Александра, бывшего герцога де Ламбера, вы обвиняетесь в том, что являетесь врагом Французской Республики… — глухо прозвучал голос общественного обвинителя.
Затем он перешел к чтению длинного списка преступлений: нападение на солдата Национальной гвардии, контрреволюционная деятельность, в том числе укрывательство золота, серебра, драгоценных камней и зерна, нелегальный вывоз денег и драгоценностей за пределы Франции, а также общение с эмигрировавшими членами семьи и пособничество врагам Республики. Список казался бесконечным: некоторые обвинения были справедливы, другие представляли чистой воды вымысел, и все это уже не имело никакого значения. Суд являлся простой формальностью, и приговор был известен заранее.
Жаклин отвела взгляд от судей, которые, вместо того чтобы слушать обвинителя, обсуждали, сколько еще дел им предстоит рассмотреть, прежде чем придет пора отправиться по домам. Она посмотрела на публику, собравшуюся в зале: простолюдины, мужчины и женщины, наслаждались бесплатным зрелищем — они кричали, смеялись, обменивались шутками и язвительными замечаниями; некоторые тут же ели и пили, а женщины принесли с собой рукоделие и следили за ходом «спектакля», не отрываясь от вязания. Все они были одеты в засаленные лохмотья, украшенные трехцветными шарфами, а головы их венчали красные колпаки из грубой шерсти. Жаклин недоумевала, как могут они верить в то, что ее смерть сделает их жалкое существование более сносным — ведь когда ее голова скатится в корзину, на их столах не появится больше хлеба и вина.
— Гражданин Барбо, скажите, действительно эта женщина напала на вас и помешала вам исполнить свой долг перед Республикой? — спросил общественный обвинитель Фуке-Тенвиль.
— Так точно, — ответил солдат, поднимаясь с места для свидетелей. Он взглянул на Жаклин, улыбнулся, и она заметила зияющую черную дыру у него во рту, оставшуюся после того, как она выбила ему два зуба.
— Не могли бы вы рассказать Революционному суду и всем гражданам, что именно сказала вам гражданка Дусет, прежде чем напасть на вас?
Солдат откашлялся.
— Она заявила, что Национальная гвардия — это сборище воров и свиней и что все мы отправимся прямиком в ад. — По выражению его лица было видно, что даже пересказ этих слов вызывает в нем настоящее отвращение.
— Ты сама, ведьма, отправишься в ад! — закричал какой-то мужчина с задних рядов.
— Держа в руках корзину со своей головой, — добавил другой, и весь зал разразился хохотом.
Фуке-Тенвиль, дав публике успокоиться, продолжил:
— Гражданин Барбо, правда ли, будто гражданка Дусет не пускала солдат в дом, хотя вы объявили ей, что у вас имеется законный ордер на арест ее брата, Антуана Дусета?
— Она захлопнула дверь перед самым моим носом.
— И что вы сделали?
— Выломали дверь, — гордо ответил Барбо.
— Что произошло потом?
— Мы начали осматривать замок — искали маркиза де Ламбера, а также контрреволюционные документы и нашли его в кровати, потому что он был болен.
— Заразился жадностью от своего папаши! — крикнула женщина из первого ряда.
— Наверняка прятался под одеялом, — откликнулась другая.
Жаклин едва сдержалась — ей хотелось подойти к этой женщине и залепить ей пощечину.
— И что вы сделали потом? — поинтересовался обвинитель.
— Мы сообщили бывшему маркизу, что он арестован, и велели ему подняться с кровати, но он отказался.
— Он был в лихорадке и вряд ли вообще понял, что вы пришли! — крикнула Жаклин.
— Молчать! — Председатель суда побагровел. — Осужденным запрещено разговаривать со свидетелями. Итак, когда гражданин Дусет отказался подчиниться вашему приказу…
— Я велел своим людям вытащить его из постели и поставить на ноги, — ответил солдат, пожимая плечами.
— Вот и молодец! Настоящий республиканец! — раздалось из зала.
— И в этот момент на вас напала гражданка Дусет… — подхватил обвинитель.
Солдат кивнул:
— Она ворвалась в комнату — в ее руке был кинжал, и она заявила, что если солдаты не желают моей смерти, то должны немедленно отпустить ее брата. Все так и было сделано, но ее брат тут же свалился на пол. Тогда она напала на меня…
— Ваши люди имели при себе оружие? — спросил председатель суда.
— Да, у нас были мушкеты и сабли. Допрос свидетеля продолжил Фуке-Тенвиль:
— Какие именно увечья нанесла вам гражданка Дусет, прежде чем вы схватили ее?
— Она вонзила кинжал мне в плечо, а когда я попытался остановить кровь, выбила мне два зуба. — Солдат раскрыл рот и продемонстрировал судьям внушительную дыру.
— Она выбила вам зубы кулаком?
— Нет. — Свидетель неожиданно засмущался.
