Уэсли Кэрролл неторопливо шел по коридору в своих рваных джинсах, белой футболке и потертых красных кроссовках. При виде меня его губы изогнулись в легкой усмешке, и я почувствовал, как в ответ в животе зашевелился ком и внутри защекотало.
- Как дела? - спросил он, проходя мимо.
Мое сердце подпрыгнуло в груди, живот скрутило, а во рту резко пересохло от волнения.
Он остановился прямо передо мной. Его улыбка стала шире.
- Классные ботинки.
На мне была старая обувь коричневого цвета на толстой подошве, сшитая из кожи грубой выделки. И я неожиданно вспомнил о содержании анонимного электронного письма: 'Симпатичная обувь. Хочешь потрахаться?'. Это заставило меня покраснеть еще больше, как если бы Уэсли мог читать мои мысли.
- Спа... спасибо, - даже на одном коротком слове я умудрился споткнуться и все из-за неудачной попытки скрыть свое волнение.
Уэсли снова улыбнулся и, бросив на прощание короткое 'Еще увидимся', продолжил свой путь. Все в нашей школе знали его как нарушителя спокойствия и безбашенного парня, выбравшего неправильное направление в жизни. По слухам, он принадлежал к числу дилеров или поставщиков 'белой смерти'. Мне доводилось наблюдать за ним со стороны, но это был первый раз, когда он заговорил со мной. И от простого разговора с ним в животе у меня как будто запорхали бабочки.
После урока английской литературы меня остановила Хэйли. Одарив своей как обычно милой и несколько фальшивой улыбкой, она блеснула жемчужно-белыми зубами и спросила, могу ли я одолжить ей конспект. Получив согласие, Хэйли дотронулась до моей руки и пообещала вернуть записи до конца учебного дня. Я подозревал, что она просто флиртует со мной, но мысли об Уэсли все еще занимали мою голову, и, каждый раз думая о нем, я снова начинал краснеть.
Свой обед я ел, сидя по-турецки напротив здания школы на парапете. Его бетонная основа служила оградой для большого дерева и окружавших его вечнозеленых кустов. Стояла непривычно теплая весна, но несмотря на это земля по-прежнему хранила зимний холод, который проникал даже сквозь камень, морозя мои бедра и все, что ниже. Поедая бутерброд с ветчиной и грызя яблоко, я успел достать книгу и теперь читал ее, периодически отвлекаясь на то, чтобы сделать еще один глоток сока: я по-прежнему брал с собой на обед маленькие упаковки с соком и цедил его во время чтения.
Я привык есть в одиночестве и предпочитал собственную компанию обществу шумных и назойливых сверстников, чьи разговоры обычно не отличались глубоким смыслом. Я никогда не считал себя лучше остальных (если только чуть-чуть, ведь в отличие от других во мне было хоть немного культуры), но я отличался стеснительным характером и часто слышал в свой адрес не слишком ласковые эпитеты, такие как 'зануда' и 'ботаник' за то, что учителя ставили мне хорошие оценки. Поэтому для меня было предпочтительней одиночество, чем непрекращающиеся насмешки в любой день недели.
До шести часов оставалось совсем немного времени, и, чтобы забрать книгу по истории, мне пришлось идти к своему шкафчику. Это был огромный тяжелый том, который мы на уроках даже не пытались охватить целиком, изучая лишь отдельные главы. Оглянувшись через плечо, я увидел Уэсли, и он направлялся прямо ко мне.
Я быстро отвернулся и опустил глаза, продолжая боковым зрением следить за его приближением.
- Эй, Торен, - позвал он, протягивая знакомую тетрадку в темно-зеленой обложке. - Это твоя, не так ли? И Хэйли одолжила ее у тебя?
Я посмотрел на тетрадку и кивнул.
- Я сказал ей, что у нас совместный урок по истории, и пообещал вернуть тебе тетрадь.
- Да... Спасибо.
Он словно знал, что заставляет меня нервничать.
Внезапно Уэсли немного откинул голову и щелкнул пальцами:
- Ах да, Хэйли просила передать тебе 'спасибо' и еще кое-что... Что же это было... Вспомнил. Дословно она сказала, что ты супер-крутой.
На последних словах он засмеялся, и я попытался последовать его примеру, но вместо этого мои губы сложились в кривоватую улыбку.
- Ну что ж, до встречи в классе.
Махнув рукой, Уэсли наконец-то ушел.
Мимо проходили люди, но к счастью, никто из них даже не догадывался, почему я так покраснел.
Мой шкафчик находился рядом с классной комнатой и, зайдя внутрь, я как обычно занял место за партой во втором ряду. Уэсли, наверное, пошел покурить или намерено пропускал урок. Наш учитель, мистер Хэннити, где-то задержался и начал занятие с минутной задержкой. Появившись позже него, Уэсли едва слышно извинился. Направляясь к своему месту в последнем ряду, он бросил на меня быстрый взгляд.
Домой я вернулся со странным ощущением дискомфорта внизу живота. У Алисии все еще были занятия по плаванью, у мамы - смена в больнице, и я порадовался тому, что некоторое время могу побыть в полном одиночестве. Я принялся выполнять домашнее задание, но мои мысли все время возвращались к Уэсли.
Уже через час я находился в ванной и, вцепившись пальцами одной руки в раковину, другой - удовлетворял потребности плоти. Вот к чему меня привели настойчивые мысли об Уэсли. В первый раз в жизни я прикасался к себе, фантазируя о конкретном человеке. И из-за этого я чувствовал себя пристыженным, как будто Уэсли мог знать, чем я занимаюсь в этот момент у себя дома.
