Мне представляется, что жизнь человеческая — это единый неразрывный день, в котором прошлое, настоящее и будущее связаны прочными нитями, что прошлое — такая же частица человеческого существа, как и его повседневность. Достаточно малейшего толчка — внешнего или внутреннего, чтобы прошлое ожило, стало осязаемым, выпуклым, заговорило бы в полный голос.
Для меня, как и для многих людей моего поколения, прошлое неразрывно связано с минувшей войной. И это естественно. Ведь война потребовала от нас огромного напряжения всех душевных сил, проверила каждого на физическую и моральную стойкость. Воздействие войны на человека оказалось столь острым, эмоциональным, что он долго, а точнее, всю жизнь носит в себе воспоминания о ней. Такое прошлое просто невозможно забыть.
Давно, многие годы я собирался писать мемуары, но все откладывал. Передо мной всякий раз вставал вопрос: представляет ли ценность, общественный интерес твой жизненный опыт, пережитое тобой, заинтересует ли оно новое поколение, у которого свои заботы, свои вкусы, свои проблемы?
Накануне торжеств, посвященных 30-летию Победы над фашистской Германией, у меня в квартире раздался телефонный звонок.
— Николай Михайлович, — сказал ответственный товарищ из Министерства обороны, — вам поручается встретить лорда Маунтбэтгена. Вам что-нибудь говорит эта фамилия?
— Ну как же, как же! Член королевской семьи, бывший вице-король Индии. Постойте, кем же он был во время войны, когда мне доводилось с ним встречаться? Да, вспомнил.
Он возглавлял в Лондоне объединенный отдел стратегического планирования. Позднее, уже в сорок четвертом, лорд Маунтбэттен был главнокомандующим союзными силами в Юго-Восточной Азии.
— Так вот он прибывает в качестве гостя на празднества.
— С удовольствием повидаюсь с ним. Нам есть о чем вспомнить.
С лордом Маунтбэттеном мы встречались в драматические дни нашей истории, когда ее изгибы были особенно острыми. Я заходил к нему в кабинет, мы пили индийский чай и беседовали об открытии второго фронта, о поставках вооружения в нашу страну. Надо сказать, что адмирал Маунтбэттен принадлежал к числу тех военных и политических деятелей Великобритании, которые трезво оценивали обстановку на фронтах и понимали, что Англия может отразить нападение противника только в тесном сотрудничестве с Советским Союзом.
Лорд Маунтбэттен горячо ратовал за скорейшее открытие второго фронта.
В те тяжелые годы он был сторонником англо-советского военного сотрудничества. Далеко не все тогдашние политики Великобритании стояли на таких позициях.
Итак, майским утром я выехал во Внуковский аэропорт, ломая голову: сколько же лет моему знакомому лорду? Он старше меня лет на пять — семь. Значит, теперь ему где-то под восемьдесят. Уже давно ушли из жизни Черчилль, Бивербрук, генерал Дилл, фельдмаршал Аллен Брук, адмирал Паунд, фельдмаршал Монтгомери и другие «нападающие» и «защитники» черчиллевской команды. А вот Маунтбэттен пережил многих[1]. Думал ли я тогда, в сорок первом — сорок втором, что встречу его в Москве, на празднике 30-летия Победы? Попробуй тогда я предречь нечто подобное — Маунтбэттен только усмехнулся бы. Скажи я тогда ему, что он приедет в страну, которая не только залечила раны войны, но и за короткий срок превратилась в страну космических кораблей и синхрофазотронов, гигантских гидроэлектростанций и самого крупного в мире жилищного строительства, скажи я тогда это Маунтбэттену или какому-нибудь другому политику — и они посмеялись бы надо мной.
Черт побери, мне было бы очень интересно повидаться с этим лордом!
Чем же еще он был известен во время войны? Да, ведь именно адмирал Маунтбэттен командовал высадкой десанта на Дьепп в августе 1942 года. Правда, этот рейд был предпринят не для того, чтобы нанести серьезное поражение Гитлеру, а чтобы убедить Советское правительство в невозможности открыть в том году второй фронт на побережье Франции.
Но все это было давно, а сейчас, во Внуково, естественно, было не до старых счетов. Лорд Маунтбэттен, прибывший по приглашению Советского правительства, был нашим гостем. Глядя, как огромный лайнер выруливает на стоянку, я настраивал себя на то, чтобы быть радушным русским хозяином. Когда-то англичане ценили эту нашу национальную черту характера. Вот и теперь Маунтбэттену оказали почести: встречать его прибыли секретарь Президиума Верховного Совета СССР М. П. Георгадзе, заведующий 2-м европейским отделом МИДа СССР В. П. Суслов, другие официальные лица.
Лорд Маунтбэттен, не торопясь, спустился по трапу. Мы пожали ему руку. Странно, что после стольких лет он все-таки узнал меня:
— О, адмирал Харламов! Рад нашей встрече!
— Вы прекрасно выглядите, адмирал, — сказал я не кривя душой: лорд и впрямь хорошо сохранился для своих восьмидесяти лет.
— Не надо, господин Харламов, — гость махнул рукой. — Хотелось бы выглядеть молодым, но что поделаешь — разве против природы устоишь? Даже если ты английский лорд! — И Маунтбэттен от души засмеялся.
Мы сели с ним в одну машину. Когда-то я довольно бойко объяснялся по-английски, но тут с ужасом обнаружил, что почти забыл этот язык. Пришлось обратиться к помощи переводчика.
