* * *
В России взрослеют быстро, а умирают внезапно.
Это одна из неожиданных фраз деда Ивана, ветерана Войны-Смерть, успевшего родиться и пожить еще в настоящей России и убившего первого врага почти мальчишкой в далеком 2065 году. Но только теперь Олег окончательно убедился в ее зримой и грубой истинности. В свои шестнадцать он ощущал себя достаточно взрослым, чтобы не бояться вызовов судьбы, и не впервые сталкивался со смертью, но впервые костлявая старуха маханула своей косой так неотвратимо и больно.
А уж о внезапности и говорить нечего.
Так ударяет молния в одинокую старую липу посреди московского пустыря во время бешеной летней грозы, когда фиолетовые тучи цепляются брюхом за крыши и шпили окрестных домов, гром катится от края до края невозможного по своим размерам гиперполиса, в котором вечно соседствует мертвое с живым и больное со здоровым, и потоки воды с небес превращают трущобные переулки древней Сретенки в мутные каналы.
Так влетают ночью во двор слепящие фары патрульного мобиля СПС – Специальных Полицейский Сил, – и усиленный мощными динамиками голос ревет на весь квартал: «Всем стоять! Руки за головы, мать вашу!!!» И даже если ты совершенно добропорядочный гражданин, за всю свою жизнь не совершивший ничего противозаконного, – хотя в трущобах Старой Москвы таковых среди населения от двенадцати до семидесяти лет найти труднее, чем стакан молока в пивном баре, – лучше подчиниться немедленно. Ибо «спецполы» – это вам не обычные городовые и даже не шерифы-квартальные, шутить с ними не стоит ни при каких обстоятельствах.
Еще вечером отец весело, как всегда, попрощался с семьей и ушел на игру. На памяти Олега это случалось так часто, что он давно перестал беспокоиться по данному поводу. Кто-то ходит на работу и службу, занимается мелким и средним предпринимательством, сутенерством, проституцией, торговлей в любое время суток алкоголем и наркотиками, живет на хилое пособие по потере трудоспособности, наконец.
А вот отец Олега зарабатывал деньги другим способом. Да, опасным для здоровья и даже жизни, но разве остался в этом безумном городе и мире хоть один безопасный способ относительно нормально содержать семью? Нет таких. А если и есть, то, как говорит мама, «не про нашу честь». И потом, что может случиться с папой, таким умелым и сильным, трехкратным чемпионом Москвы в одиночных боях и пятикратным в клановых необычайно зрелищной, хоть и официально запрещенной, игры нашего времени? Пусть не самой зрелищной – за боями разрешенной игры «Всемирные Танки Онлайн» следит чуть ли не половина населения Земли. А оно хотя и сократилось более чем вдвое за время Серых Десятилетий, но все равно насчитывает по меньшей мере четыре с лишним миллиарда человек. Аудитория игры «КТО» – «Красные Танки Онлайн» – гораздо, гораздо меньше. Оно и понятно, бои «КТО» не транслируют масштабно по Глобальной комм-сети, проводятся они часто в ночное время на считающихся заброшенными полигонах или, как принято говорить среди игроков и зрителей-фанатов, – картах, и цена билета на подобное зрелище колеблется от пятнадцати до нескольких тысяч энерго, в зависимости от общего рейтинга боев и личного танкистов. Для сравнения: средняя цена на воздушную трибуну в боях официально признанных «ВТО» – «Всемирных Танков Онлайн» – составляет всего лишь два энерго – сумма, которую может себе позволить любая школота, сэкономившая на завтраках. Ну, почти любая, поскольку вход на трибуны «ВТО» детям до четырнадцати лет запрещен. В отличие от полигонов «КТО», куда может попасть любой, были бы деньги.
И попадают. Сам Олег впервые увидел настоящий бой в десятилетнем возрасте. А за пульт управления танка отец посадил его сразу, как только мальчишке исполнилось двенадцать.
Этот день Олег, наверное, будет помнить всю свою жизнь, какой бы длинной или короткой она ни была.
Дело было летним вечером на старой, полузаброшенной карте, названной Песочница и устроенной некогда на месте уничтоженного во время последней войны сада «Эрмитаж» вкупе с прилегающими кварталами. Танк – латаный-перелатаный корпус «Васп» нулевой модификации плюс учебная пушка, имитирующая настоящее танковое орудие «Смоки», – был, как потом узнал Олег, общей собственностью нескольких игроков-танкистов и давно служил исключительно для тренировок. Из него даже защитную капсулу вынули, а пушка стреляла не боевыми снарядами, а болванками из модифицированного акватина[1], которыми на стометровой дистанции можно пробить разве что лист фанеры, да и то не самый толстый.
Но двенадцатилетнему мальчишке этот танк казался самой настоящей боевой машиной, способной пройти сквозь ураганный огонь и сокрушить любого врага.
– Давай, сынок, – сказал отец, усадив его в эргокресло и, как положено, пристегнув ремнями. – Первый круг на скорости не больше метра в секунду. Превысишь – пеняй на себя.
Он не превысил и второй круг сделал уже на двух метрах в секунду, а через неделю носился по Песочнице на полном газу, даже не притормаживая на поворотах, и отец не мог скрыть довольного блеска в глазах, хотя на слова похвалы был скуп, а за малейшие ошибки гонял до седьмого пота, заставляя вновь и вновь повторять упражнение, пока ошибка не исправлялась и он не убеждался в том, что сын усвоил урок.
