— Тэрина! — раздался звонкий голос, дверь распахнулась, и в комнату вбежала молоденькая девушка. — Думала, что никогда не доберусь сюда! — воскликнула она. — Я попала в аварию, и полицейский целую вечность заполнял протокол, видите ли, записывал детали.
Тэрина, продолжая упаковывать вещи в чемодан, взглянула на нее:
— О, Кит, опять!
В ответ Кит кивнула белокурой головкой:
— Да. Третий велосипед за этот семестр.
Тэрина улыбнулась:
— Ты в самом деле неисправима. Полагаю, что в будущем ни одна страховая компания не решится заключить с тобой договор!
— Что еще они могут ожидать от семи тысяч студентов, снующих туда и сюда по Кембриджу? На самом деле во всем виноват водитель грузовика.
— Конечно же ты! — сказала Тэрина, едва сдерживая улыбку.
— Конечно не я, — беспечно ответила Кит, бросая мантию на пол и поудобнее устраиваясь в кресле. — Знаешь, давай не будем. Мне это надоело. На следующий год я смогу уже ездить на машине!
— Боже сохрани!
— Когда полицейский слюнявил свой карандаш, пытаясь что-нибудь написать, меня больше всего беспокоило, что я не попрощаюсь с тобой, — продолжала Кит, не обращая внимания на слова подруги. — Ты ведь собиралась уехать дневным поездом?
— Да, но я подумала и решила, что вечерним будет лучше. Ведь вчера я не успела упаковать вещи.
— Ты была на вечеринке? — продолжала допрашивать Кит.
Тэрина отрицательно покачала головой:
— Нет, я занималась.
— В последний вечер перед каникулами! Ты никогда ни о чем не думаешь, кроме учебы!
— Наверное, это ужасно. Но, понимаешь ли, скорее всего, у меня не будет возможности много заниматься на каникулах.
— Уже интересней! А что ты собираешься делать?
— Что делать? — переспросила Тэрина. — Конечно, работать, если удастся найти место.
— Работать? А где? — Кит выпрямилась в кресле, уставившись на подругу.
Тэрина задумалась:
— Не знаю еще. На прошлых каникулах я работала в магазине, получала пять фунтов в неделю, но было ужасно тяжело. Одна девчонка сказала мне, что официанткой можно заработать намного больше, из-за чаевых.
— Представь, Тэрина, что ты подаешь мясо с двумя видами овощей каким-нибудь заезжим торговцам, которые кричат: «Привет, красотка!» Тебе это понравится?
— Зарабатывай я хорошие деньги, ничего не имела бы против.
— Неужели тебе так важны деньги?
Тэрина повернулась, чтобы посмотреть в окно на тихий дворик. «У нее красивое, милое лицо, — подумала Кит. — Такой чудесный профиль. А темные волнистые волосы, зачесанные назад, придают ей еще больше очарования».
— Да, деньги очень важны, — спустя некоторое время промолвила Тэрина так медленно, словно кто-то тянул из нее эти слова. — Мама и папа многим пожертвовали, чтобы отправить меня сюда учиться. Да, я выиграла стипендию. Но она не покрывает всех расходов. И естественно, если бы я не поехала в Кембридж, то работала бы и давала родителям хоть немного денег каждую неделю.
— Но, Тэрина, твой отец ведь получает жалованье?
— Конечно, получает. Он служит викарием в Ист-Энде в бедном приходе, который существует на скудные пожертвования. После того как отец заплатит налоги на приход и сделает ряд других выплат, у него остается кругленькая сумма в четыреста фунтов в год. И конечно, мы должны помнить о подоходном налоге, который взимается не только с его жалованья, но и с пасхальных пожертвований. — В голосе Тэрины слышались нотки горечи.
Кит подбежала к ней:
— О, Тэрина, извини меня. — Она нежно положила руку на плечо подруги. — Мне не следовало задавать подобных вопросов. Я беспечная и испорченная, да, испорченная изобилием денег. Если бы ты разрешила помочь тебе!
— Нет, Кит, мы уже это обсуждали. Ведь ты сама всегда говоришь, что у меня есть гордость. — Тэрина засмеялась.
— Знаю, — проговорила Кит задумчиво. — Ты — самая большая зануда из всех, кого я встречала, это что касается чувства собственного достоинства. Никогда не принимаешь помощь от того, кто действительно хочет тебе помочь. Ты невыносима: всегда платишь за себя и забиваешь голову вещами, которые мало кого волнуют в наше время.
— За исключением Грейзбруков, — добавила Тэрина. — Они все очень щепетильны — и отец, и мать, и Дональд, и мы с Эдвиной. Как ты правильно заметила, у нас есть гордость.
Она приняла театральную позу, достала из ящика комода белый батистовый воротник и прикрепила его.
— Хорошая из меня получится официантка? — спросила девушка. — О, сэр, возьмите «пастушью запеканку», которую приготовили из остатков вчерашнего ужина. Это очень вкусно!..
Кит внезапно вскрикнула. Звук был настолько неожиданным, что Тэрина уронила батистовый воротник и уставилась на нее в изумлении:
— Кит, что случилось? Тебя кто-нибудь ужалил?
— Нет, но у меня появилась идея! Послушай, Тэрина! Пожалуйста, послушай! У меня есть для тебя работа.
— Работа?
— Да! И пожалуйста, Тэрина, выслушай меня. Это лучшая идея, которая когда-либо у меня появлялась.
— О чем ты? — подозрительно спросила Тэрина.
— Итак, слушай. Начну с самого начала, — сказала Кит. — Ты знаешь, насколько мне одиноко дома. Я ведь часто об этом говорила.
— Да, помню, — согласилась Тэрина. — Но в это трудно поверить.
— Клянусь, что это правда, чистая правда, — ответила Кит. — Я ненавижу мачеху, а она ненавидит меня. Отец слишком занят, чтобы беспокоиться обо мне, и, уж если быть честной до конца, мне ненавистна даже мысль о том, что надо ехать домой. Я не знаю, чем занять себя, пока не начнется новый семестр в октябре. Я в Кембридж поступила, чтобы удрать из дома.
