— Быть буре… — заключил Любомир, хозяин большого постоялого двора. Он стоял на высоком крыльце огромного дома, перед которым раскинулся обширный двор, огороженный высоким частоколом. Была пора осени и, как это бывало каждый год, постояльцев становилось всё меньше и меньше, а вместе с ними всё меньше было дохода. С незапамятных времён предки Любомира держали у большого тракта постоялый двор, носивший название «Медвежий угол», и во все времена жаловаться на отсутствие постояльцев никогда особо и не приходилось. Не было особых причин жаловаться на недостаток и сейчас — так, поворчать просто, потому как не может жить человек, не надумав себе проблему.
Золотые солнечные лучи были до конца съедены серыми тучами, погрузив все вокруг в промозглую серость, а вскоре осторожно, не до конца уверенный в себе, начал моросить дождик. И в это же время во дворе появился человек. На постоялом дворе бывало много разных прохожих, решивших остановиться здесь на некоторое время. Этот не отличался от великого множества других путников — в изношенной, старой кожаной куртке, из-под которой проглядывали местами серые куски рубахи; такие же кожаные штаны со следами многочисленных починок. Человек носил широкий пояс, на котором висел огромный кинжал и множество небольших сумочек. Ноги его были обуты в некогда красивые, дорогие сапоги, которые, впрочем, давно и безнадёжно утратили внешний вид. Кроме того, на нем был одет ещё и плащ с большим капюшоном, прятавшим лицо человека от посторонних глаз. На спине в тесном соседстве висели небольшой мешок, а по сторонам — убранный в специальный короб лук и полный колчан стрел. Однако же, несмотря на его ничем не примечательный, обыденный облик, от этого человека веяло чем-то необыкновенным.
Человек этот пересёк двор, поднялся по лестнице, похлопал — будто приветствовал старого друга — старый деревянный столб, державший крышу над крыльцом, после чего вошёл внутрь. Он ещё не успел открыть дверь, как в зале появился Любомир и человек откинул капюшон, показав своё лицо. Он был совершенно не старым, хотя на его бороде уже стала появляться седина.
— Это ты. Здравствуй — приветствовал его хозяин. — Не ждал я тебя так рано, впрочем, рад тебя видеть.
— Здравствуй, Любомир — склонил тот голову в ответ. — Да вот в этом году раньше смог уйти.
— Что же так? — поинтересовался Любомир и отправился к камину подкинуть поленьев.
— Мой теперь уже прежний хозяин оказался скуп даже по моим меркам. Видишь ли, он считал мой труд простым и не требующим достойной оплаты. Да и как любой другой труд простых людей. Я сначала думал, что он беден, но нет — на всякие пиры и развлечения он тратит большие деньги.
— А как же он тогда живёт? Так же вся прислуга разбежится. Или он каждый год новую набирает?
— Да нет, тут он продумал все — ответил человек, снимая со спины ношу и направляясь к огню. — Он всем деньги в долг даёт, а потом требует в разы больше. Кто-то и умудряется возвращать, а остальных должников он заставляет на себя работать, и за каждой работе назначает цену и цену очень маленькую. А куда деваться людям? Таков закон. Вот они и работают. Или вот ещё — много у него во владениях полей, лесов и даже река на беду людям по его землям протекает. И за них он деньги берет.
— Как же ты к нему попал? — поинтересовался Любомир.
— Нужда заставила — ответил тот. — Однако все в прошлом. Ныне я с ним распрощался.
— Надолго у меня задержишься?
— Пожалуй, что дней на пять — почесав бороду, ответил гость. — А может и больше. Пока у меня денег достаточно. Поэтому, вот, возьми за пять дней вперёд. Я все посчитал и должно быть ровно, только если у тебя дороже не стало.
Он протянул небольшой кожаный мешочек, в котором глухо звякнули монеты.
— Нет, у меня все так же — ответил Любомир и принял плату. — А ты говорил, что хозяин твой скуп! Как же ты его заставил с деньгами расстаться?
Посетитель ничего не ответил, но довольно улыбнулся.
— Ладно, потом расскажешь — довольно кивнул хозяин. — Сейчас велю твою комнату приготовить, а ужин позднее будет. Впрочем, Луг, сам все давно знаешь.
И Любомир удалился, оставив своего гостя около камина одного.
Вечером подали ужин. Луг, единственный его постоялец в этот день, давнишний друг Любомира, всегда садился за стол вместе c хозяевами. Но такое исключение делалось только для него и лишь в те дни, когда кроме него никого не было. В остальных же случаях семья хозяина питалась отдельно. И ныне был один из тех редких вечеров. Хозяин Любомир и два его старших сына говорили с Лугом о делах, рассказывали события, что знают сами, и расспрашивали гостя о том, что слышал или видел он. Остальные же обыкновенно слушали, не перебивая разговор, лишь изредка перешёптываясь между собой.
Разговор ладился, все располагало к приятной, неспешной беседе — на дворе давно уже лился вёдрами дождь, а внутри дома в большом очаге деловито потрескивал огонь, да в горшках и тарелках вкусно пахла еда.
Мирный стук капель по крыше и неспешную беседу неожиданно прервал шум со двора — сначала трижды, громко и зычно, подали голос несколько труб, а потом во двор въехало множество всадников, окружавших две богато украшенные кареты. Любомир с сыновьями, прекрасно видевшие двор в окно, подскочили и направились к двери, но та, не дожидаясь их, распахнулась, и перед ними, проливая с себя в семь ручьёв воду, предстал воин. Драгоценными алмазами раскиданные, блестели на его зеркальных — не иначе, как парадных — доспехах капли воды, а дорогая одежда была украшена хитро придуманными узорами, и в некоторых местах узор плавно переходил в герб королевской семьи.
