На работе Игорек уже почти освоился: престижный отдел в заводоуправлении, люди доброжелательны, начальник благосклонен, обязанности необременительны — что еще нужно вчерашнему выпускнику ВУЗа, чтобы начать свою трудовую деятельность и, соответственно, строительство карьеры, которая, как полагал Игорек, в нынешнее «безблатное» время и при его-то «красном» дипломе, будет если и не головокружительной, то весьма успешной. А что оклад, прямо скажем, невелик, так это только поначалу. Надо лишь показать себя! Ведь сказали же «хозяева» (а они были и в самом деле хозяева, скупившие завод «на корню»), что будут ХОРОШО платить тем, кто того стоит.
Благодаря своей общительности и природному оптимизму Игорек довольно быстро и легко, как почти все, что ему удавалось в жизни, сошелся с остальными работниками своего отдела, благо их было всего ничего: две женщины, одна старше другой. Они и в столовую ходили все вместе, дабы не просто предаться угрюмому и сосредоточенному поглощению пищи, но и приятно провести время хорошенькой компанией не в рабочей и напряженной обстановке, а в легкой и непринужденной беседе.
Хотя, стоит заметить, что так случалось не всегда, поскольку женщины, будучи «добытчиками» в доме (как сейчас это водится), время от времени отправлялись в обход по близлежащим магазинам и успевали-таки в течение обеденного перерыва (что никак не укладывалось у Игорька в голове) присмотреть и купить почти все, что им было необходимо, притом не позабыв где-нибудь перекусить.
Вот и в тот злополучный день они отправились на обед не полным составом, а с Любовью Викторовной, старшей из сотрудниц, которая годилась ему в матери, но, тем не менее, была, в пример многим, нраву добродушного и веселого. Риточка же, та что помоложе, успела испариться в неизвестном направлении еще до начала обеденного перерыва.
Слегка задержавшись, в столовой они оказались не ко времени: несмотря на то, что простые работяги уже давно пообедали, там было полно народу. За разговором они незаметно провели время в очереди у раздачи, но когда они вышли в обеденный зал, там, к их великому огорчению, не оказалось свободных столиков.
«Ну-у, сегодня что-то небывалое», — молвила Любовь Викторовна, остановившись посреди зала и нерешительно глядя по сторонам.
«А пойдемте вон туда, к окну», — сказал Игорек и сам направился к столику за которым сидели двое: седоватый, одетый как на парад пожилой мужчина и слегка расфуфыренная дама неопределенного возраста.
По их виду и манере держать себя можно было легко догадаться об их принадлежности не к разряду «простых клерков», а к «высшему руководящему звену». Впрочем, обо всем этом Игорек подумал уже позже.
Любовь Викторовна, посмотрев в указанную сторону, заколебалась, потом неохотно, но все же последовала за Игорьком, бодро шагающим, как это обычно говориться, «навстречу судьбе». Между тем, седоватый господин и его манерная дама вовсе даже не обедали, а, положив свои папку и сумку на стол, о чем-то беседовали и играли в какую-то странную, невиданную доселе Игорьком, настольную игру, заключавшуюся в поочередном передвижении пластмассовых фишек пирамидальной формы, по бумажной, ярко раскрашенной схеме.
«Здравствуйте», — как можно более приветливо и с едва уловимым оттенком подобострастия произнесла Любовь Викторовна, ставя свой поднос на самый край стола, рядом с подносом Игорька.
«Извините, что побеспокоили вас: все столы заняты».
Однако, седоватый господин и его собеседница не удостоили их особым вниманием. Метнув на них сердитый взгляд, они продолжили свое занятие, не меняя позы и даже не передвинув вещи.
Вкусивший в столичном городе «общественного демократизма» и не обладающий многими комплексами, присущими старшему поколению, Игорек, молча, слегка отодвинул папку господина, толкая ее своим подносом, что бы хоть как-то его установить. Произведенное им действие вызвало взгляд, полный злобного раздражения со стороны седого франта и побудило даму все же сдвинуть свою сумочку на незначительное расстояние, давая возможность пристроиться и Любовь Викторовне. Однако же теперь им перестало хватать места для игры, в то время, как чувство собственного достоинства и чего-то еще не позволяло им убрать со стола упомянутые предметы и, тем самым, пойти на дальнейшие уступки.
Дама слегка развернула бумажную схему игры и некоторые из фишек упали. Седоватый господин, что-то тихо и злобно ворча, начал их расставлять, но, зацепив рукавом пиджака за свисавший со стола уголок бумажного листа, снова уронил несколько штук, причем две из них — на пол.
Тут словно бес Игорька попутал.
«А вы бы в шашки сыграли. В них удобнее: они не падают», — произнес он непринужденно и по детски непосредственно.
Секундой позже, бросив взгляд на обмершую и побледневшую Любовь Викторовну, он понял, что совершил великую глупость, но поправить что-либо, по всей видимости, уже было невозможно.
Лицо престарелого франта исказилось в злобной гримасе и приняло слегка зеленоватый оттенок, на фоне которого глаза, казалось, совсем побелели. Дама же, напротив, побагровела и ее, и без того пышная, прическа стала еще выше. Негодующим жестом она схватила сумочку со стола и резко встала. Губы ее шевелились, но до Игорька доносился лишь звук, смутно напоминающий змеиное шипение.
