354 год относительного времени
10 апреля 2034 года абсолютного времени
Мягкий свет освещал зал ресторана, неровные тени свечей плавно скользили по стенам. Строггорн протянул руку с зажженной спичкой и помог загореться свечам на сложном, многоярусном подсвечнике. Тщательно полированная поверхность стола загорелась сразу красноватым оттенком отражения огня, и такой же отсвет возник в глазах Строггорна, казавшихся в полумраке совсем черными. Лейла взглянула на отца, и он мысленно улыбнулся.
— Что будешь заказывать? — спросил он, передавая ей меню в красивом, под старину, переплете.
— Не знаю. — Лейла пожала плечами. — Я здесь никогда не была, все равно не понимаю названий, закажи на свой вкус, что-нибудь на горячее и мороженое.
Строггорн залюбовался дочерью. В этом неровном свете она была поразительно похожа на Аоллу. Лейле совсем скоро должно было исполниться четырнадцать лет, и с годами это сходство только усиливалось. Ее тело было еще угловатым, как у многих подростков в этом возрасте, но ему совсем нетрудно было спрогнозировать, как, уже буквально через несколько лет, она превратится в красивую девушку. Строггорн слишком часто и подолгу отсутствовал, занимаясь делами в абсолютном времени, и для него дочь менялась в прямом смысле слова на глазах. В этот день, только что вернувшись из очередной поездки, продлившейся несколько месяцев, Строггорн решил побаловать Лейлу и пригласил в свой любимый ресторан. Он был без маски, до неузнаваемости изменив свой пси-образ, и немногие посетители с интересом поглядывали на эту пару. Лейла была совсем не похожа на него. Никому бы не пришло в голову заподозрить в них отца и дочь, но, с другой стороны, она была слишком молода, чтобы быть просто его спутницей. Все приходили к решению, что она — его приемная дочь. Строггорн только усмехнулся про себя, как сложно скрывать что-либо в стране телепатов. Робот-официант накрывал на стол, аккуратно раскладывая тарелки, и Лейла хитро посмотрела на отца.
— О чем будешь просить? — спросил он, и она надула губки.
— Ты уже влез в мою голову?
— Зачем в нее влезать? По тебе и так все понятно, — Строггорн опять мысленно улыбнулся.
— Пап, — Лейла принялась за салат, — ты знаешь, скоро ежегодный бал-маскарад у Лингана…
— И что?
— Ты не возьмешь меня с собой?
— В качестве спутницы? — Строггорн нахмурился. — Лейла, и так слишком многие знают, что я твой отец. К тому же, ты слишком мала, чтобы тебя туда брать. Это проводится исключительно для взрослых, там же одни старики собираются, какой тебе интерес?
— Раз ты не хочешь идти со мной, может быть, достанешь мне два билета? Я могу пойти с кем-нибудь еще. — Лейла старалась не смотреть ему в глаза.
— Какая ты все-таки хитренькая девочка! Значит, собралась использовать мое положение, чтобы привести с собой молодого человека? Мне кажется, что тебе вообще-то рано увлекаться мальчиками. Смотри, скоро у тебя обязательное в четырнадцать лет обследование, и мне бы не хотелось краснеть за тебя. — Он внимательно посмотрел на нее, вспомнив прошлое Аоллы, и решил добавить: Но, если что, лучше скажи об этом Дигу заранее, уговорим тобой заниматься кого-нибудь из наших. — Сейчас он уже все прикинул и подумал, что в любом случае для обязательного для Лейлы зондажа придется просить кого-то из Советников. В ее голове было огромное количество строго конфиденциальной информации, и нельзя было допустить, чтобы о ней узнали посторонние.
— Значит, не дашь билеты? — обиженно уточнила Лейла, зло отодвинув тарелку с салатом. Строггорн никак не отреагировал на это: его характер был ничуть не лучше, и бессмысленно было ругать дочь за несдержанность.
— Не дам, я такой же упрямый, как ты. — Он вслушался в ее мысли: Лейла уже начинала успокаиваться, но этот мальчик крепко засел у нее в голове. Строггорн подумал, что, по большому счету, это уже не его дело. В Аль-Ришаде было принято считать ребенка, достигшего четырнадцати лет, достаточно взрослым, чтобы предоставить ему право самому распоряжаться своей судьбой. Это был тот возраст, когда приходилось принимать решение о превращении в Варда, если при зондировании обнаруживалось наличие свернутой Вард-Структуры: чем раньше проводилась операция по ее развертке, тем легче к этому было приспособиться психике, а человеку построить в соответствии с этим свою жизнь.
Строггорн с тревогой ждал решения Лейлы. Еще когда Линган глубоко зондировал ее мозг, стало известно о наличии у нее Вард-Структуры. Дальше она должна была сама принять решение — идти на операцию, которая предоставит колоссальные возможности, но одновременно потребует подчинить свою жизнь строгим правилам, или отказаться от этого и быть куда более свободной в своем выборе, но так никогда и не узнать о многих ее сторонах. Родители, как правило, вполне обоснованно считали, что в четырнадцать лет невозможно принять такое серьезное, радикально изменяющее жизнь, решение, но проводить операцию в более взрослом возрасте, когда человек начинал обрастать устойчивыми привычками, было еще хуже. По большому счету, в этом случае можно было вообще не получить ни одного согласия добровольно стать Вардом, а как обходиться без них в такой сложной ситуации — никто не представлял. Варды обладали большим, по сравнению с обычными телепатами, мозговым ресурсом, и это позволяло выдерживать длинную интенсивную жизнь, продлевать которую в Аль-Ришаде уже умели больше, чем до трехсот лет. Обычный человек с трудом дотягивал до ста пятидесяти, после чего, имея практически несостарившееся тело, но старый мозг, просил об «уходе» — добровольной безболезненной смерти. Телепаты с трудом преодолевали двухсотлетний барьер. Строггорн достоверно знал, что Джон Гил, один из лучших генетиков страны, уже неоднократно просил Креила помочь уйти из жизни. Его мозговой ресурс был почти исчерпан, последние двадцать лет он принимал сильнейшие стимуляторы нервной системы, все равно потихоньку теряя память.
