«Вы должны привыкнуть к мысли, что с сегодняшнего дня вы — мать».
Эти слова громом отдавались в ушах Сюзанны Стивенс.
…Вы — мать… Вы — мать…
В завещании ее погибшего двоюродного брата именно она, Сюзанна, к полному ее ужасу, была названа в качестве опекунши его дочери, семимесячной Полли, той самой, чей оглушительный жалобный плач вот уже два часа раздавался в шикарной квартире, расположенной в фешенебельном районе Денвера. И все это время — пока еще, к счастью, недолго — ей приходилось осваивать совершенно новую для нее роль матери.
— Ну, пожалуйста, успокойся. Не понимаю, чего ты хочешь… Но ты мешаешь соседям, и они уже приходили жаловаться, — увещевала малютку Сюзанна, сама готовая заплакать от отчаяния.
Девочка продолжала пищать изо всех сил. Совсем уж пронзительным криком она отреагировала на внезапный телефонный звонок, и, хотя Сюзанна подозревала, что это опять кто-то из разгневанных соседей, ей не оставалось ничего иного, как снять трубку.
— Добрый вечер. А, это вы, мистер Симмонс?
Да, звонил мистер Симмонс, биржевой маклер, живущий двумя этажами ниже. Дрожащим от нервного возбуждения голосом Сюзанна объясняла ему: она все понимает… она знает, что мистеру Симмонсу завтра рано вставать… и она делает все возможное, чтобы прекратить этот ужасный шум… мистеру Симмонсу надо просто немножко потерпеть… Однако она прекрасно понимала, что шум продлится в лучшем случае все выходные. Сама виновата: не догадываясь, какой сюрприз готовит ей завещание брата, перенесла консультацию с адвокатом на пятницу. А вечер перед выходными — не самое лучшее время для визита в органы социальной защиты или поисков частного приюта для маленькой сироты. Теперь этим можно будет заняться только в понедельник.
Пока же она отвечает за девочку головой. И никого не волнует, что она не имеет даже смутного представления, как ухаживать за ребенком. Меньше, чем кого бы то ни было, это трогает мистера Симмонса, пригрозившего, если шум сейчас же не прекратится, вызвать полицию в связи с будто бы очевидным фактом издевательства над детьми.
Показав трубке язык, Сюзанна положила ее возле аппарата. По крайней мере, звонков больше не будет.
Но что делать с Полли? Она вернулась в комнату к малышке. Та лежала в детском переносном стульчике, в том же самом виде, в каком ее вручила Сюзанне секретарша адвоката.
«Господи, ну почему ты так легко поддалась на уговоры?» — упрекала она себя теперь. Но, с другой стороны, можно ли было отказаться от этого круглощекого ангелочка с льняными волосами и длинными ресницами?
— Она у нас просто лапочка, — с нежностью в голосе прошептала секретарша, целуя крохотную белокурую головку.
«Ну хорошо, если эта лапочка, как и все младенцы, будет тихо спать все выходные, то я с ней как-нибудь справлюсь», — подумала тогда новоиспеченная мать.
Адвокат донес спящую девочку до машины Сюзанны, показал, как правильно пристегнуть детское кресло, и попрощался с клиенткой. Сюзанна, оправившись от изумления, завела мотор. Но едва успела проехать три квартала, как Полли проснулась. И с того момента уже не умолкала.
— Пожалуйста, перестань плакать! — умоляла девочку ее новая незадачливая мамаша. Все напрасно. Сюзанна больше не слышала собственного голоса, она не знала, что еще можно предпринять, и говорила, словно в бреду: — Знаешь, у меня есть одна ассистентка, Эми, у нее блестящие организаторские способности, и она-то наверняка придумает, как тебя успокоить. Она сейчас, правда, летит в Чикаго, на день рождения своего дедушки. Но ничего, я ей позвоню, часа через два, когда она уже прибудет на место. Уж я постараюсь убедить ее оставить все дела и примчаться мне на помощь… Но ты все же лучше помолчала бы, а? Неужели тебе хватит сил орать еще семь-восемь часов? Если бы ты сейчас уснула, все стало бы гораздо проще… — Сюзанна вдруг осознала, что вот-вот сорвется на крик. Глубоко вздохнув, она попыталась взять себя в руки, а едва она немного успокоилась, как раздался стук в дверь. Наверное, опять кто-нибудь из соседей. Или вызванная Симмонсом полиция, которой не составит большого труда обвинить ее в истязании ребенка.
Но, открыв дверь, Сюзанна увидела вовсе не мистера Симмонса и не полицейских, а весьма привлекательного мужчину, поселившегося по соседству две недели назад. Она несколько раз видела его мельком. Стараясь предупредить его упреки и обвинения, Сюзанна довольно резко выпалила незнакомцу в лицо:
— Я прекрасно понимаю, сколько беспокойства доставляю вам и всем прочим. Поверьте, мне очень жаль, но ничего поделать не могу. Постарайтесь понять и меня: я получила в наследство младенца. Да, младенца! А для меня ребенок — примерно то же самое, что зеленый человечек с Марса! Я уже пыталась ее успокоить, но безрезультатно. Похоже, нет другого выхода, кроме как ждать, пока у нее не останется сил плакать!
К ее удивлению, гость терпеливо и дружелюбно выслушал ее речь. Это не могло не подействовать на Сюзанну успокаивающе. А кроме того, словно взглянув глазами нового соседа на себя, вряд ли привлекательную в эту минуту, она подумала не без огорчения: «Боже, на кого я сейчас похожа!»
