Смерть № 1 Лены Н.

Смерть № 1 Лены Н.

Повесть Ирины Андриановой из журнала "Пионер" № 4 за 1989 год.

Жанр: Детская проза
Серии: -
Всего страниц: 4
ISBN: -
Год издания: 1989
Формат: Полный

Смерть № 1 Лены Н. читать онлайн бесплатно

Шрифт
Интервал

Часть I

«Не жить. Умереть».

Когда эта мысль впервые толкнулась во мне, я почувствовала облегчение.

Легко стало моим тяжелым рукам.

Напряженным ногам.

Неповоротливому телу.

Кипящей голове.

Умру. Освобожусь. Все…


Я лежала, скрючившись, на старом продавленном диване на даче. Вокруг шевелилась вязкая, резиновая ночь. Я даже плакать не могла. Со мной такое происходило впервые.

На дачу меня привезли мои родители. Родители-крокодители. Это случилось два дня назад, когда я, вернувшись из школы, стала задыхаться и кричать. Крокодители сначала фыркали в мою сторону, потом засуетились: «Истерика! Истерика!», вызвали врача. А после врача и укола — кстати, я его не почувствовала — меня, будто дохлую рыбу, бросили в машину и повезли…

Они привезли меня на дачу, к бабушке, долго шептались на террасе, потом укатили.

— Ну вот, — сказала бабушке, — Недельку, детка, отдохнешь, а там и екзамены.

Почему она так сказала — «екзамены»? Может, она всегда так говорила, я просто не замечала? И зачем бабушка носит всю жизнь промасленный фартук, пахнущий луком? О господи! До чего противен ее желтый лучок на затылке. Ей что, табаком присыпали жидкие, ломкие волосы?

Что со мной? Что это со мной? Я же люблю бабушку… Всегда любила бабушку…

Два дня я таскалась по нашей гнусной даче. Все знакомо, все надоело. Главное, чего хотелось, — лежать в самой дальней комнате, пропахшей зимней сыростью, и ни о чем не думать.

А в груди — перекатывался стеклянный тяжелый шар. Вырвать его? Разбить? Выбросить? Нет. Никак нельзя. Невозможно избавиться.

Резиновая, вязкая ночь. Душащий стеклянный шар…

А раньше все было проще и лучше. Жизнь-песенка. Игрушки, мороженое, прыгалки во дворе, сентябрьские листья в городском сквере: я их собирала и нюхала — грибной запах. А зима? Новый год, апельсины в хрустальной тарелке, кукла, торчащая из валенка — он стоит под елкой. Школа? Школа как школа. Класс как класс. Митрофанов с передней парты во время третьего урока каждый день оборачивался, делал зверское лицо и свистел-шептал: «Макака! Дай что-нибудь пожрать!» Бум! Это я Митрофанова — книгой по балде.

А потом к нам пришел новый учитель литературы — Геннадий Кириллович Воробьев. Он был человеком без возраста, мешковатый чуть-чуть, в костюме, который купил, наверное, лет тыщу назад. Он суетливо бегал по классу и трещал про великих — Пушкина, Тургенева, Гоголя… Какое нам дело до великих? Они всегда были и будут, а мы сейчас живем.

Но я зачем-то стала вслушиваться в то, что говорил Геннадий Кириллович. Мне понравилось.

В общем, он понял, что его я, единственная из классе, хочу слушать и слушаю. А я поняла, что он рассказывает только мне. Что произошло? Слова не подберу. А, мы стали близкими людьми по духу. Духу литературы.

Естественно, я и читать начала, и заинтересовалась, о чем там писали великие. Да и не великие они вовсе: Пушкин, Гоголь, Тургенев — живые. Я однажды представила, как Пушкин смеется, — запрокидывая голову, обнажав крепкие, белоснежные зубы, заливисто, свободно. Живой человек, а не кудрявое чучело на портрете в кабинете литературы.

Все это сделал со мной Геннадий Кириллович.

Он и относиться стал ко мне по-иному, чем к другим. Когда обращался на уроке, голос у него становился шоколадный. А если в коридоре сталкивались, он не мчался с деловым видом, как все эти бешеные учителя, а останавливался, спрашивал: «Лена, как дела? Ну и прекрасно».

Потом я случайно от девчонок узнала, где он живет. И пошла туда зачем-то. В феврале. Снег уже превратился в кисель, деревья — с такими скользкими от оттепели ветками — бр-р.

Его дом стоял рядом с заброшенной церковью из черного кирпича, и черные вороны ходили там внутри, под проломленным куполом, переругивались. Я стояла и смотрела то на тусклые огоньки блочной двенадцатиэтажки, в которой жил Геннадий Кириллович, то на черную церковь…

Неправда. Мне всегда, всегда было ликующе о нем думать. Музыка таяла в ушах, голоса скрипок из тумана. В груди рос хрустальный шар — радость, улыбка и взрослое, неминуемое счастье. Может быть, именно этот радостный хрусталь превратился в тяжелое стекло, которое меня потом мучило?

Но одновременно с этим моим возвышенным полетом я ощущала, что вхожу — медленно, по шагу, по сантиметрику в черный тоннель, а тоннель тот ведет в черную пустыню, где вечная ночь — вязкая, резиновая, и я там одна. Одна. Что хочешь, то и делай. Спросить не у кого. Мира нет вокруг. Есть пустота и что-то давящее во всем теле — руках, ногах, голове, животе.

А я посреди этой убийственной пустыни стою, мерзну, трясусь и думаю о том, какой он прекрасный человек — Геннадий Кириллович Воробьев, и о том, как здорово было два года назад на даче, малина сладкая, ее даже пчелы ели…

То о нем, то о малине… Получается, ни о чем? О том, что я — гадкая, неумелая, неуклюжая, в цыпках и со всклокоченными волосами…

А потом, в начале мая, Геннадий Кириллович объявил нашему классу, что через неделю я и Митрофанов поедем на городскую олимпиаду по литературе.

Поехали. Геннадий Кириллович — с нами. Я, если честно, из-за него и поехала. Он в автобусе касался моей руки и спрашивал: «Лена, у тебя ладони как ледышки. Боишься?» «Не-ет», — тянула я — блеющая овца. «Не бойся. Ты у меня умница. Я в тебя верю. Я тебя изо всего класса и даже изо всей школы выделил. Ты — талант. Литературу понимаешь, как надо. Душой». И поощрительно так подхохатывал.


Еще от автора Ирина Анатольевна Андрианова-Голицына
Сто фактов обо мне

Герою повести, давшей название книги, шестнадцать лет, он учится в лицее, у него полно друзей и в школе, и в Сети. Он часами сидит в Интернете, собирая прикольную информацию из разных сфер жизни, читает по 100 фактов о своих одноклассниках и сам включается в эту игру. Одним словом, занят под завязку – скучать абсолютно некогда. Тем не менее ощущение пустоты, одиночества, «дырки в душе» не покидает его. Он пытается разобраться в причинах и исправить положение. В книгу также вошли три рассказа, написанные автором в разные годы. Для старшего школьного возраста.


Мой сумасшедший папа

Главные герои трилогии, подростки конца 1980 – начала 1990-х гг., пытаются избавиться от мелочной родительской опеки, отстоять свою независимость любой ценой. Они совершают множество нелепых, опасных для себя и других поступков, которые оборачиваются для них душевной опустошенностью, стыдом, раскаянием.К расставанию с иллюзией ложно понятой взрослости, к преодолению эгоизма, высокомерия, презрения к окружающим подводит автор своих героев, оказавшихся в тяжелых, кризисных ситуациях.Для старшего школьного возраста.


Рейтинг любви

Сенсация. Мечта любой журналистки – особенно амбициозной, ведущей скандальных радиошоу. Однако сенсация, которая так и плывет в руки Лилии Горной, может обойтись ей дорого! Лилия все глубже втягивается в лабиринт странных событий – то мистических, то откровенно криминальных. Она поочередно оказывается то в роли охотницы, то в роли жертвы. Однако именно в этой смешной и страшной круговерти ждет ее встреча с потрясающим мужчиной – мужчиной, ради которого, похоже, стоит даже рискнуть собственной жизнью!


Потерянные ключи

Героиня, оставшаяся без средств к существованию, случайно обнаруживает чьи-то ключи, а следом и квартиру, которая ими отпирается. Там она находит необходимые для жизни ресурсы, но вместе с ними – и необъяснимые вещи, которые меняют ее жизнь. Где хозяин квартиры, почему он не появляется так долго, и кто общается с нею через интернет? Кто она сама – похитительница чужого имущества или пленница квартиры?


Рекомендуем почитать
Тупик

Журнал «Земля и Вселенная» 1978 г., № 2 (март — апрель), стр. 84-89.


Наука о небесных кренделях

Это смешно и умно написанная картина сегодняшней жизни – о НАС, где каждый в хороводе персонажей узнает себя и своих близких. И особенно пронзает на фоне сегодняшнего разлада посыл: мы так дорожим нашими взглядами, любим свои обиды, лелеем комплексы, мы кричим друг другу: «Ты мне никто! Навсегда!» Но когда приходит беда, важным становится другое – преданность, благородство, любовь.Чудесный дар иронии, которым Елена Колина обладает как никто в современной прозе, ее умение подразумевать больше, чем говорит, и говорить больше, чем подразумевают другие, превращает «сатиру на нравы» в нежный роман о воспитании чувств: здесь много смеха, много слез, много боли.Можно смеяться, можно бояться, можно – думать.


Бог Кальмар

Викторианской Англии – а заодно и всему миру – грозит мучительная гибель, потому что таинственная мистическая секта упрямо намеревается возродить ужасного Бога Кальмара, которого не убить никаким человеческим оружием.Извечное «бремя белых» – спасение цивилизации – мужественно принимают на себя верные подданные ее величества – чудаковатый владелец Музея украденных артефактов и экстравагантный аристократ... Охота за сектантами начинается!..


Mass Effect: Открытие

Книга-приквел к компьютерной ролевой игре Mass Effect, рассказывающая о испытании, которое должен был пройти капитан Андерсон, чтобы стать Спектром. Перевод с английского – команда сайта http://www.bioware.ru.


Подвиг Томаша Котэка

Настоящее издание — третий выпуск «Детей мира». Тридцать пять рассказов писателей двадцати восьми стран найдешь ты в этой книге, тридцать пять расцвеченных самыми разными красками картинок из жизни детей нашей планеты. Для среднего школьного возраста. Сведения о территории и числе жителей приводятся по изданию: «АТЛАС МИРА», Главное Управление геодезии и картографии при Совете Министров СССР. Москва 1969.


Это мои друзья

В книге рассказывается история главного героя, который сталкивается с различными проблемами и препятствиями на протяжении всего своего путешествия. По пути он встречает множество второстепенных персонажей, которые играют важные роли в истории. Благодаря опыту главного героя книга исследует такие темы, как любовь, потеря, надежда и стойкость. По мере того, как главный герой преодолевает свои трудности, он усваивает ценные уроки жизни и растет как личность.


Том Сойер - разбойник

Повесть-воспоминание о школьном советском детстве. Для детей младшего школьного возраста.


Мой друг Степка

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Алмазные тропы

Нелегка жизнь путешественника, но зато как приятно лежать на спине, слышать торопливый говорок речных струй и сознавать, что ты сам себе хозяин. Прямо над тобой бездонное небо, такое просторное и чистое, что кажется, звенит оно, как звенит раковина, поднесенная к уху.Путешественники отличаются от прочих людей тем, что они открывают новые земли. Кроме того, они всегда голодны. Они много едят. Здесь уха пахнет дымом, а дым — ухой! Дырявая палатка с хвойным колючим полом — это твой дом. Так пусть же пойдет дождь, чтобы можно было залезть внутрь и, слушая, как барабанят по полотну капли, наслаждаться тем, что над головой есть крыша: это совсем не тот дождь, что развозит грязь на улицах.


Мавр и лондонские грачи

Вильмос и Ильзе Корн – писатели Германской Демократической Республики, авторы многих книг для детей и юношества. Но самое значительное их произведение – роман «Мавр и лондонские грачи». В этом романе авторы живо и увлекательно рассказывают нам о гениальных мыслителях и революционерах – Карле Марксе и Фридрихе Энгельсе, об их великой дружбе, совместной работе и героической борьбе. Книга пользуется большой популярностью у читателей Германской Демократической Республики. Она выдержала несколько изданий и удостоена премии, как одно из лучших художественных произведений для юношества.