Сомерсет, 1808
— Как ты думаешь, какая все-таки она, Джайлз?
— Гм…
Леди Сабрина толкнула своего брата-близнеца в бок. Они лежали на траве в своем излюбленном месте Гамден-хилла, откуда можно было далеко обозревать окрестности Сомерсета.
День был жаркий.
Джайлз, задремавший на солнце, был разбужен не слишком нежным толчком сестры.
— Отстань, Сабрина, — проворчал он.
— Нет. Ну какая она?
— Кто?
— Кто же еще, как не леди Клер Дайзерт. Кажется, мама с папой еще никогда ее не приглашали, а какое чудесное могло бы быть лето… И вдруг появится ребенок, который постоянно будет таскаться за нами, как хвостик.
— Да какой ребенок, Брина? Она ведь только на два года младше нас с тобой. А знаешь почему она проводит лето с нами? В ее доме нет детей такого же возраста, а родители Клер беспокоятся о ней.
— Выходит, что за десять лет у нее не было ни одной подруги? Почему же вдруг они забеспокоились? Зачем нам портить лето?!
Джайлз приподнялся на локте и рассудительно произнес:
— Думаю, что одна маленькая девочка вряд ли может все испортить… Кстати, я знаю тут одну особу… Ее зовут Люси Киркман. Ей, по-моему, одиннадцать лет. Мы пригласим Люси, и она составит компанию леди Клер.
Лицо Сабрины прояснилось: Люси этим летом впервые влюбилась… в ее брата. И уж, конечно, она хватается за любую возможность побывать у Уиттонов и повидаться с Джайлзом. Тем не менее Сабрина задумчиво произнесла:
— Не знаю почему, но мне ужасно не хочется этого. С тех пор, как ты поступил в школу, мы впервые проводим лето и каникулы вместе.
Как и все близнецы, Джайлз и Сабрина были очень привязаны друг к другу, хотя характеры у них были совершенно разные. Каждый из них прекрасно понимал, что чувствует другой в различных жизненных ситуациях.
Два года назад Джайлз окончил школу, и с той поры они были неразлучны. На первый взгляд, Сабрина производила впечатление более сильной личности. Она была способна, очертя голову, участвовать в любом деле, лишь бы ей было интересно. Нетерпеливая, порывистая и яркая, Сабрина была источником огорчения и восхищения гувернантки. Она любила математику, французский, но заливалась слезами, если нужно было изучать классиков.
Джайлз, наоборот, любил литературу, историю и мог так увлеченно читать классические произведения древних греков, что казалось — он для этого и родился на свет. Его французский акцент был забавен, но интеллигентность, ум и знания заслоняли это. Из них двоих он был лучшим учеником.
Сабрина своими каштановыми кудрями, карими, почти черными, глазами и яркой внешностью была очень похожа на цыганку. Поэтому отец частенько доводил мать до слез, говоря, что если бы не близнецы, то он был бы не очень удивлен, узнав, что какой-то цыган похитил ее сердце.
У Джайлза были прекрасные каштановые волосы, которые вечно падали ему на глаза, — глаза, казавшиеся то карими, то зелеными в зависимости от настроения. «Вылитый отец», — часто шутила мать.
При всей кажущейся разнице они были очень похожи.
Сабрина была всегда заводилой и устраивала тысячи проказ, а Джайлз удерживал ее от различных шалостей, в которые она постоянно пыталась его втянуть, и уравновешивал авантюрный дух сестры. Оба обладали прекрасным чувством юмора и одинаково воспринимали смешное. Но главное, Джайлз и Сабрина были преданы друг другу.
Жюль взглянул на небо. На лице появилась озабоченная улыбка:
— Черт побери, мы можем опоздать, если не поторопимся. Сейчас я погоню тебя домой, сестренка.
Прежде чем Сабрина поняла в чем дело, он быстро вскочил в седло — их лошади паслись поблизости — и пришпорил своего скакуна.
— Ох, и вздую же я тебя, братец!
Сабрина родилась на целых семнадцать минут раньше Джайлза и никогда не давала ему забывать об этом. Она взлетела в седло и пустилась вслед за ним.
Разгоряченные и потные, они осадили лошадей перед своим домом. Минутой позже подъехала карета леди Клер. Слуги помогли ей выйти из экипажа и принялись выгружать вещи.
Девочка стояла с потерянным и смущенным видом, и сердце Джайлза рванулось ей навстречу. Это была маленькая фея, значительно ниже ростом десятилетнего ребенка, с лицом, окруженным ореолом светло-золотых локонов.
Жюль спешился первым и передал поводья Сабрине, которая с досадой смотрела на него. Быстро вытерев вспотевшие ладони о кожаные брюки, он протянул девочке руку и представился:
— Джайлз Уиттон, леди Клер. Мы с сестрой ездили верхом и совсем забыли о времени… Извините за неучтивость и — добро пожаловать в Уиттон.
Клер робко взглянула на него и прошептала слова благодарности. У нее были ярко-голубые глаза с сиреневым оттенком, темные ресницы и прекрасное бледное лицо.
— Прошу, — сказал Джайлз, взяв ее за руку, — позвольте пригласить вас в дом и познакомить с мамой.
Он даже не взглянул на Сабрину, все еще сидящую в седле с поводом его лошади в руке. Она никогда в жизни не видела, чтобы Жюль вел себя подобным образом с кем-нибудь из женщин, включая и Люси Киркман. Каким-то образом Сабрина поняла, что его мгновенное расположение к маленькой гостье говорило о том, что грядут большие перемены.
Клер Дайзерт была младшей дочерью маркизов Хоуленд. Двое других детей, мальчик и девочка, родились один за другим вскоре после заключения брака. Лишь пятнадцать лет спустя родилась Клер, которую родители в шутку называли «сюрпризом для пожилых людей», считая, что их детородный возраст давно прошел. Когда Клер появилась на свет, брат уже заканчивал школу, да и сестра была почти взрослой. Девочке исполнилось четыре года, когда брат поступил в университет, а сестра, сделав блестящую партию в первый свой выезд в свет, переехала в Кент.
