Кимберли Логан влетела с улицы в приемную, распахнув полированную дверь красного дерева под вывеской «Свидание длиною в жизнь. Здесь вас научат идти дорогой любви».
Дверь закрылась. Суета и шум Лас-Вегаса остались снаружи. Теперь можно остановиться и отдышаться.
Стены холла, еще недавно ярко-желтые, теперь были выкрашены в нежный серовато-розовый цвет, который оказался гораздо более возбуждающим… точно таким, какой и был нужен клиентам, приходившим сюда в поисках вечной любви.
Кимберли не выключала кондиционер даже в феврале. Клиенты, оказавшиеся здесь в первый раз, бывали очень взволнованы, и прохладный воздух помогал им успокоиться. Но сейчас в комнате было слишком холодно.
Надо попросить Мориса как можно скорее отрегулировать температуру. Кимберли направилась к его столу, громко стуча высокими каблучками по сверкающему паркету, и остановилась на толстом восточном ковре перед столом из полированного тика.
За этим столом и сидел Морис. Морщины на его загорелом лице сложились в гримасу неудовольствия. Выглядел он аккуратным, как всегда. Брюки цвета хаки, розовая рубашка поло. Обычный мужчина так бы не оделся.
Кимберли метнула встревоженный взгляд на закрытую дверь своего кабинета и повернулась к Морису.
— Знаю, знаю, — начала она, выдержав взгляд своего помощника. — Я опоздала.
— Кимберли, — решительно произнес тот, — тебе следует избавиться от дурной привычки приглашать людей на девять ноль-ноль утра и задерживаться до… — он взмахнул рукой, чтобы посмотреть на часы, — …до девяти тридцати восьми. А парень пришел на пятнадцать минут раньше назначенного срока, так что он прохлаждается у тебя в кабинете уже почти час. К счастью, у него ангельское терпение.
— Конечно, ты прав.
Ей было приятно сознавать, что «Свидание длиною в жизнь…» было самым знаменитым брачным агентством в Лас-Вегасе. Правда, Кимберли временами бывало трудно быть главой агентства и одновременно «инструктором, ведущим людей к успеху». Так она называла себя уже четыре года, с того дня, как впервые распахнула для клиентов двери офиса.
— Чтобы хоть немного тебя порадовать, — сказал Морис, — сообщаю, что договорился с «Барнет и Оуэнс» о встрече на следующей неделе.
— С рекламным агентством?
— Да. Они будут делать для нас рекламу на кабельном телевидении.
— Прекрасно.
Кимберли стянула желейную мармеладку из хрустальной вазы, стоящей на столе Мориса.
— Ты опять ничего не ела?
— Не было времени.
Морис протянул ей документы, скрепленные серебряным зажимом.
— Вот его заявление.
Она быстро просмотрела текст.
— Найджел Дюран!
— Немного английского, немного французского. — Морис понизил голос. — Жаль, что он нормальный.
Она строго взглянула на Мориса поверх бумаг.
Он поднял руки в театральном жесте протеста.
— Я никогда не флиртую с твоими клиентами. — Он притворно возмутился. — Да, я гей, но отнюдь не мазохист.
Кимберли слабо улыбнулась.
— Мне нравится, когда ты улыбаешься.
Она возвратилась к заявлению.
— Борец?
— В прошлом. А еще у него бритая голова, ему тридцать четыре года, и он хочет обзавестись домом, женой и детьми. А сад вокруг дома должен быть огорожен белым штакетником.
Она посмотрела и нахмурилась.
— Бритая голова?
— Вылитый Юл Бриннер.
— Неужели такие головы снова в моде? — пробормотала Кимберли, поправляя выбившуюся из пучка прядь своих белокурых волос.
— Дорогая, у тебя шикарнейшее брачное агентство по эту сторону Скалистых гор, но тебе надо чаще бывать в кино! Посмотри хоть фильм с Вином Дизелем.
С каким-каким Вином?
— Нет времени. — Она подошла к зеркалу в позолоченной раме, висящему над диванчиком для посетителей. Быстро поправив свой пиджак, она пробормотала: — Теперь я готова встретиться с Найджелом.
— Я принесу тебе кофе.
— Две чашки.
— Конечно. Черный, с двумя кусочками легкого сахара.
Кимберли направилась к своему кабинету.
До того как появился Морис, Кимберли сменила десяток сотрудников. И не потому, что она была чрезмерно требовательна или придирчива, хотя некоторые из них раздражали ее, — просто она хотела, чтобы дела шли как можно лучше.
Морису это удалось. Почти год они проработали вместе, и теперь Кимберли не представляла себе, что бы делала без него, хоть он и ворчал иногда. Она к нему привязалась.
Кимберли взялась за сверкающую медную ручку двери своего кабинета, глубоко вздохнула, чтобы успокоиться, и открыла дверь.
— Мистер Дюран! Простите за опоздание. — Кимберли быстро вошла, как входила до этого сто раз, отведя назад плечи, подняв высоко подбородок, демонстрируя всем своим видом уверенность. Она давно знала, что при любых обстоятельствах людям нравится видеть уверенного в себе человека. — Сегодня утром у меня была встреча, которую было невозможно отменить. — Теперь Кимберли постаралась, чтобы ее взгляд выразил сожаление. — Приношу свои извинения.
Найджел Дюран начал вставать со своего кресла. И все вставал и вставал, пока не превратился в огромную гору, нависшую над Кимберли и увенчанную сверкающим куполом бритой головы.
Кимберли осторожно выдохнула и посмотрела вверх, ощущая себя стоящей у подножия скалы, и на мгновение почувствовала себя маленькой и беспомощной. Такого Кимберли Логан никогда раньше не испытывала.
