Шаламов
Главное в биографической книге — историческая точность. К этому и стремился автор, понимая, что трагизм жизненной и литературной судьбы выдающегося русского писателя Варлама Тихоновича Шаламова может быть по-настоящему осознан лишь в контексте времени. Весь путь Шаламова был «сплетён», как он писал, «с историей нашей». Это и дореволюционная российская культура, и революция, и 1920-е годы, в которые писатель сложился как личность, и сталинская эпоха, повергшая его в преисподнюю Колымы, и все последующие годы, когда судьба тоже не была благосклонна к нему. Как же удалось Шаламову выдержать тяжелые испытания и выразить себя со столь мощной и величественной художественной силой, потрясшей миллионы людей во всем мире? Книга может дать лишь часть ответов на эти вопросы — обо всем остальном должен подумать читатель, опираясь на многие новые или малоизвестные факты биографии писателя.
| Жанр: | Биографии и мемуары |
| Серия: | Жизнь замечательных людей №1374 |
| Всего страниц: | 146 |
| ISBN: | 978-5-235-03528-7 |
| Год издания: | 2012 |
| Формат: | Полный |
Шаламов читать онлайн бесплатно
ПРЕДИСЛОВИЕ
«В моей жизни не было никакой тайны. Я сторонник открытого боя», — заявлял герой этой книги.
Сомневаться в этом, казалось бы, не приходится. Жизнь Варлама Шаламова — и та, что во множестве детальных подробностей описана им самим, и та, что встает за документами, справками, делами о его «контрреволюционных преступлениях» (и жестоких лагерных наказаниях), за горькими свидетельствами о литературном изгойстве 1950—1970-х годов (что было не менее тяжким испытанием для него), — вся открыта, как на ладони, и пусть с усилиями, но вполне поддается рациональному исследованию и толкованию. Его жизненный путь был не извилист, а прям, как и его характер — гордый, необычайно суровый и взыскательный к себе и к людям, не допускающий ни малейшего отступления от высшего понимания чести и правды. Недаром самый ненавистный из человеческих пороков для Шаламова — тот, что он называл на лагерном жаргоне «хитрожопостью» — лицемерие, двоедушие, достигающие у представителей homo sapiens иногда (Шаламов считал — часто, непозволительно часто!) огромной артистической изощренности.
Время, в которое ему выпало жить, совсем не располагало к людям, лишенным внутренней гибкости. Еще меньше оно располагало к писателям, избравшим путь независимого одиночества, — вопреки общепринятому групповому «роению», связанному, как правило, с разного рода политическими и житейскими соблазнами, с особыми литературными стратегиями и тактиками. А если писатель, нарушая все принятые конвенции, решался говорить самую горькую правду о совершенно запретной — до эпохи «оттепели», точнее, до эпохи пропагандистских манипуляций и информационных войн — теме сталинских лагерей и репрессий, он оказывался вне общества, в положении литературного маргинала или — если это слово понятнее — литературного «бомжа». Так было и с Шаламовым.
Не станем пока употреблять эпитетов, характеризующих подлинный масштаб его личности и его таланта. Надеюсь, что читателю не нужно объяснять отличие Шаламова, скажем, от любого из авторов 1500 текстов, размещенных ныне на интернет-портале Центра им. А.Д. Сахарова «Воспоминания о ГУЛАГе», или 600 аналогичных текстов, хранящихся в архиве общества «Мемориал» (так и хочется сказать: вот как шагнули мы вперед с 1987 года, со времен «гласности»! Прогресс огромный и важный для общественного сознания. Но если вспомнить 1954 год, когда Шаламов начал писать «Колымские рассказы», — кто из авторов встанет тут рядом? И чьи произведения можно в итоге назвать настоящим искусством, а не беллетристикой и публицистикой?..).
Столь же очевидна и непохожесть Шаламова на наиболее крупные имена как в русской, так и в зарубежной прозе, связанные с художественным воплощением основной проблемы XX века — проблемы взаимоуничтожения людей под влиянием идеологий, умирания и выживания в чудовищных условиях концентрационных или исправительно-трудовых лагерей. Его роль как истинного первопроходца в отражении этой проблемы в России (во-первых), как писателя, наполнившего ее изначально «экзистенциальным ужасом» — страшным, мучительным и актуальным для всего человечества философско-трагедийным звучанием (во-вторых), и при этом решительно отказавшегося от каких-либо конъюнктурных политических спекуляций на ней (в-третьих, и, может быть, главных), — сегодня находит все большее понимание не только в литературной науке, но и у рядового читателя. В связи с этим неизбежно возрастает интерес к личности Шаламова и его биографии.
Чем тут может помочь эта книга? Ведь уникальность жизни и судьбы писателя заключается, кроме прочего, в том, что, в сущности, все о себе рассказал он сам. Возможно, наилучшим жизнеописанием Шаламова был бы хронологический монтаж его автобиографических произведений, писем и дневников, охватывающих практически весь его земной путь, — или по крайней мере добросовестный пересказ их, с некоторыми комментариями. Но это слишком простая (или кажущаяся простой) задача. Каждый, кто пойдет такой дорогой, увидит, сколь много в биографии писателя «белых пятен», внутренних зазоров, нестыковок, крайне важных, но не проясненных эпизодов — естественного следствия того неизбежного разрыва между историей своей жизни и своей эпохи, отраженными художником, и историей «де-факто».
Самой большой ошибкой было бы, наверное, опираться на «Колымские рассказы» исключительно как на автобиографический документ — внутреннего воздуха, естественного для художественной прозы, здесь еще больше. Но при этом есть целый пласт рассказов, которые — и в своей психологической правде, и в сопоставлении их с документами — обнаруживают полное тождество с реальными фактами жизни Шаламова. Наряду с ними наиболее репрезентативны в этом смысле его «Воспоминания», а также «Четвертая Вологда» и «Вишерский антироман», где грань между вымыслом и действительностью писателем сознательно стерта и дает о себе знать лишь в моментах некоторой аберрации памяти и поздних, иногда пристрастных оценках отдельных эпизодов жизни и ее участников, что требует уточнений. Особая проблема — вариативность текстов Шаламова и их соотнесенность с развитием мысли писателя: здесь много противоречий, которые имеют в каждом случае конкретные поводы.
![Академик Николай Амосов: «Я живу российскими интересами» : [по материалам беседы с Н. М. Амосовым]](/build/oblozhka.dc6e36b8.jpg)
![Решения. Моя жизнь в политике [без иллюстраций]](/storage/book-covers/72/72da1766d49c9bb136c26193c60df799dd298cfb.jpg)
