Много лет тому назад среди глухого леса жил дровосек с двумя дочками. Старшую сестру звали Анной. Ей было восемь лет, и родилась она зимой в самую сумрачную пору, когда земля на сажень была засыпана снегом и в лесу было холодно и голодно.
Младшей было только шесть лет, и звали её Элисабет, а домашние называли Лийса. Она родилась в самый разгар лета, когда весь лес был усыпан цветами и ягодами. У Анны было серьёзное личико и огромные чёрные глаза. У её сестры глазки были голубые и весёлые, и золотые волосы её отливали солнечным блеском.
Мать девочек умерла, и с тех пор маленькая Анна стала младшей сестрёнке за маму, она прибиралась в избушке, научилась варить кашу и картошку.
Каждый вечер девочки рука об руку выходили на крыльцо и ждали, не покажется ли отец, он всегда возвращался домой на закате. Но вот однажды он ушёл и не вернулся. Они прождали ещё три дня и три ночи, и тогда Анна сказала сестре:
— Знать, умер наш отец, раз он не пришёл домой.
Так и было на самом деле. На отца свалилось большое дерево и задавило его, и он лежал далеко в чаще леса мёртвый.
— Пойдём с тобой по белу свету, теперь уж, наверно, можно, — сказала Анна.
— Теперь можно, — воскликнула Элисабет, — давай пойдём по белу свету!
Девочки достали своё лучшее платье; надели красные шерстяные юбочки и нарядные красные безрукавочки, расшитые розочками и колокольчиками, обулись в красные кожаные сапожки, натянули себе на головки зелёненькие шапочки с завязочками, выпустив на спину гладко расчёсанные волосы.
Положив себе в кармашек по краюшке хлеба и горсточке орехов, они отправились в путь.
— Повесь ключ на гвоздик у двери, — сказала Элисабет Анне, — чтобы зайцы могли её отпереть, — пускай греются зимой в доме.
Так они и сделали — повесили ключ на гвоздь и пошли куда глаза глядят.
Стояла осень, и день был холодный. Ветки деревьев гнулись от порывов сердитого ветра. Он вихрем налетел на девочек и провыл им в уши:
— Ха-ха! Экая мелюзга! Унести, что ли, одну девчонку? Я бы, кажется, не прочь. Вот как налечу да подхвачу!
Но сестрёнки так крепко держались за руки, что их никакими силами нельзя было оторвать друг от друга.
— Нас нельзя разлучить, — сказала Анна. — Мы всегда будем вместе — где одна, там и другая.
— Ну и ладно, не больно-то ты мне и нужна! — крикнул ветер и помчался своей дорогой.
Пошли они дальше и пришли к горному ручью, через который была перекинута узенькая жёрдочка. Девочки хотели вдвоём перейти на другой берег, но ручей засмеялся и сказал:
— Неужели вы не видите, глупенькие, что через меня надо идти друг за дружкой — сперва одна, потом другая?
— Раз так, значит, ничего не поделаешь! — сказала Анна. — Нас двое, и мы никогда не будем разлучаться. — И они прошли мимо мостика, хотя в обход было гораздо дальше.
Наступил вечер. Смотрят девочки, а навстречу им волк идёт. Волк был совсем тощий, одна кожа да кости. Остановился волк перед девочками, глядит на них, а сам облизывается.
— Я бы, кажется, не прочь слопать одну девчонку, — сказал волк и широко ухмыльнулся во всю свою пасть. — В брюхе у меня как раз пусто, впору кору глодать.
— Мы всегда вместе, — сказала Анна, — и если ты хочешь нас съесть, то ешь обеих сразу.
— Вот ведь незадача! — сказал волк, бросив на девочек голодный взгляд. — Сразу две у меня в брюхе не поместятся. — И он потрусил своей дорогой.
В лесу совсем стемнело. Малютка Элисабет стала плакать и жаловаться, что больше она не может идти. Они как раз проходили мимо старого дуба с большим дуплом.
— Хватит у тебя места для нас обеих? — спросила Анна и заглянула внутрь дуба.
— Залезайте, — ответил дуб, — авось поместитесь. Как говорится, в тесноте, да не в обиде.
Девочки кое-как забрались в дупло, устроились в нем, как два орешка в одной скорлупке, и заснули сладким сном.
А наутро они вылезли и, повеселевшие, продолжали свой путь, потому что при свете уже было не страшно идти через лес.
И вот, на их удачу, повстречалась им роскошная карета, запряжённая четвёркой лошадей; в карете ехали герцог и герцогиня с четырьмя нарядными девушками, разодетыми в шёлк и бархат, в шубках из собольих и куньих мехов.
Завидев сестричек, они остановились. И так уж им понравились обе девочки, которые шли по дороге взявшись за руки, что они захотели посадить их в карету и взять с собой. Но как ни старались седоки потесниться, а места для двоих все равно не находилось.
— Тогда возьмём эту, с золотыми волосами, — сказали они, подхватили меньшую и посадили её к себе.
— Но мы всегда вместе, куда одна, туда и другая, — пролепетала Анна дрожащими губами.
— Сама посуди, у нас ведь место только для одной девочки, — ответили ей проезжие.
— А вы обещаете мне, что будете её жалеть и любить? — спросила Анна.
— Обещаем, — ответили ей все дружно.
— Она ведь ещё маленькая и очень хорошая девочка, — сказала Анна, — и ни от кого ещё худого слова не слышала.
— И от нас не услышит, — ответили проезжие.
— А вы будете её кормить-поить, будет она у вас одета и обута как следует?
В ответ Анне пообещали, что у её сестрёнки всего будет вдоволь.
— Ну, так и быть, поезжайте! — сказала Анна, и карета уехала.
