Часть первая
ОЛЕГ КИСЛИЦЫН
Глава I
НАД СРЕДИЗЕМНЫМ МОРЕМ
Стремительный легкий «лайтнинг» парил в безоблачном небе на недоступной для самолетов и зенитных орудий врага высоте. Набитый радио-и-фотоаппаратурой, он вертелся над немецкими аэродромами, снимал скопления войск, железнодорожные узлы. Сейчас, пролетая над морем, он отыскивал немецкие корабли и транспорты. Кассеты уже были переполнены бесценной информацией.
Оставалось самое трудное: вернуться домой на аэродром.
На «лайтнинге» не было вооружения...
Даже для самого легкого пулемета не осталось места. Только аппаратура. Лучший пилот Франции выпрямился в кресле, чувствуя, как заныло тело в объятиях жесткого комбинезона, как затекла спина от постоянного напряжения.
Лучший пилот Франции взглянул на приборы. Девять тысяч метров...
Внизу море, а там, правее... там родная Франция, затянутая темными плотными тучами. Родная плененная Франция.
А над морем — ни облачка. Воздух чист, как новое стекло, и внизу, будто черные мухи, вьются горбатые «мессеры» и тупорылые «фокки». Все ждут, когда он спустится к ним!
Они уже с рассвета кружились над зоной, карауля вылет «лайтнинга». И снова прозевали. Он ушел у них из-под самого носа. Они погнались было за ним, но на высоте семь тысяч их моторы вдруг «простудились», как по команде, и стали чихать. Пришлось им кончать погоню.
Он усмехнулся, представив себе рожи этих «асов», больше месяца гоняющихся за безоружным французом.
Пора вниз. Разыскивая цели, он опять забыл про горючее.
Горючего осталось минут на двадцать.
На юго-западе показались дымки. Караван?
Еще пять минут. Только пять. Потом вниз, туда, где вьются черные мухи. Придется заводить с ними игру!
Пилот вздохнул. Он любил игры. Но сколько раз ему приходилось играть со смертью!
Вчера не стало его товарища. Американца Мередита. «Фокки» окружили его и принялись расстреливать в упор. Словно в тире. Но Мередит доказал им, что был настоящим летчиком. Он бросил свой израненный самолет на «фокков». Две машины упали в море...
Надо обязательно долететь до аэродрома. Необходимо доставить пленку.
Только бы не потерять сознание. Как над озером Аннеси, когда он тоже забыл о горючем и пришлось применять затяжное пикирование. Обморок длился километров пять.
А когда он очнулся, то увидел прямо над собой истребитель. Но видно, у немца кончились боеприпасы. Повезло тогда.
Моторы ведут себя нормально.
Левый мотор однажды отказал над Альпами. Пришлось ковылять вдоль долины По на одном правом. Его тут же заметил «мессершмитт», и пришлось играть в «небесного страуса» — прятать голову под крыло. Он полетел прямо над Турином и Генуей, и немецкий летчик принял его за своего, считая, видимо, что ни один вражеский самолет не рискнул бы сюда забраться. Целый ворох драгоценных снимков удалось тогда получить.
На аэродроме его конечно ждут. Пилоты, механики.
Его друзья. Это они помогли ему выхлопотать еще полет. Девятый полет. Каждый раз ему разрешают еще только один «в исключительном порядке». Да, он старше остальных летчиков, к тому же давние раны иногда заставляют гнуться в три погибели. Он сам не в состоянии натянуть комбинезон. Но он до конца будет со своими товарищами! Он еще получит право на вылет! И не на один.
Нечего терять время и считать «фокки» внизу. Вперед! «Лайтнинг» послушно вошел в пике. Он пикировал до четырех тысяч.
На этот раз он не потерял сознания, только дыхание сбилось и пошла кровь из носа. Летчик несколькими глубокими вздохами восстановил дыхание. Ничего, сейчас друзья стащат с него этот панцирь, сковавший тело, и ветром, когда спадет жара, они пойдут купаться или ловить рыбу. Лучше ловить рыбу.
Но где же немцы?
Плохо, что он их не видит.
Здесь они. Здесь! Он это чувствует. Шесть с половиной тысяч часов, пройденные в воздухе, научили его понимать все.
Горючего на пять-шесть минут.
Как слепит это проклятое море. Разве тут что-нибудь увидишь!
— Нечего разглядывать бошей. Домой! Домой! — снова приказал себе летчик.
И в ту же секунду увидел немцев.
И сразу понял, что на этот раз ему не уйти...
Два «мессершмитта» разворачивались на него, отрезав путь к берегу. Еще один заходил сверху. Он навис над «лайтнингом», заставляя его снижаться.
— Ну вот, — пробормотал французский пилот. — Ловушка! Но почему не стреляют?
Понятно. Хотят вогнать его в море без выстрелов. На малой высоте «лайтнинг» теряет маневренность, не увернуться.
Горючего одна капля. Все... прощай Франция, прощайте друзья...
Но самолет все еще слушается, значит, горючее пока есть, и этот «мессер» сверху слишком увлекся охотой.
Перед самой водой французский пилот потянул ручку управления на себя. Машина взмыла вверх, а тяжелый немецкий истребитель ударился о водную гладь и взорвался.
Этот взрыв придал сил французу. Он выпрямил машину и направил ее навстречу другому истребителю, заходящему от берега.
