Сол Беллоу
Him With His Foot In His Mouth
Перевод Epoost
Уважаемая мисс Роуз! Я чуть было не начал со слов: «Милое моё дитя», ведь то, как я обошёлся с вами тридцать пять лет тому назад в каком-то смысле сделало нас детьми друг друга. Временами я вспоминал, что когда-то давным-давно отпустил в ваш адрес дурацкую шуточку, и мне становилось неудобно, но лишь совсем недавно меня осенило, что та моя реплика была столь желчна, мерзка, подла, оскорбительна, бесчувственна и бесчеловечна, что ущерб от неё вам не пережить и за века. Я осознал, что уязвил вас на всю оставшуюся жизнь, а тяжесть моей вины многократно усугубляется ещё и отсутствием всяких причин для моего выпада. Ведь мы с вами были едва знакомы и та наша встреча была совсем случайной.
Так вот, человек, обвинивший меня в данном бесчеловечном поступке, явно не лишен пристрастия ко мне и, очевидно, жаждет моей крови. Тем не менее, после ознакомления с его упрёками я живу «как на вулкане». На момент, когда пришло его письмо, я и без того был не в лучшей форме. Как и многим пожилым людям, мне приходится пить всевозможные пилюли. Я принимаю Индерал от гипертензии и хинидин – от сердечных расстройств. Кроме того, ввиду различных психологических проблем, я в глубокой депрессии, а механизм защиты своего "Я" на данный момент у меня отключён.
Возможно, мои мотивы для написания вам этого письма станут более весомыми, если я сообщу вам, что в течение нескольких месяцев посещал одну пожилую даму, которая читает Сведенборга и других писателей-оккультистов. Она внушает мне (а человек, которому за шестьдесят уже не может так просто отмахнуться от подобных предложений), что существует следующая жизнь (поживем – увидим) и что там, в этой грядущей жизни мы испытаем все те муки, что причинили другим. Мы выстрадаем всё то, что заставили выстрадать их, ибо после смерти все поступки подлежат взаимообмену. Мы проникаем в души тех, кого знали при жизни, а они проникают в нас, чтобы чувствовать и судить нас изнутри. Допуская хоть какой-то шанс, что эта пожилая канадка права, я должен попробовать обсудить это дело с вами. Конечно, оно не столь ужасно, как попытка убийства, но всё же мой проступок довольно серьезен.
Я намерен изложить всю суть дела, а затем отредактирую и отошлю мисс Роуз только существенные детали.
… В этой жизни между рождением и смертью, пока ещё возможно попросить прощения …
Интересно, помните ли вы меня как то ещё, кроме как того типа, что оскорбил вас – рослый и в то время ещё практически брюнет с жидковатыми усиками. В физическом плане, неординарен – нечто верблюжье в фигуре, нечто прикольное и в моральном плане. Если сможете припомнить тогдашнего Шоумута, то вы должны представить меня и сейчас. Edad con Sus Disgracias [исп. Старость не радость] – это название, которое Гойя дал своей гравюре, где старик силится встать с ночного горшка со спавшими до лодыжек подштанниками. «Слабоумие в сочетании с немощными поджилками» – так немилосердно отзывается о престарелых циничный Гамлет в диалоге с Полонием. К своим вышеуказанным недугам я должен добавить трещины корней зубов, парадентит, требующий антибиотиков, от которых у меня понос, вследствие которого я заработал геморрой размером с орех, и ползучий артрит рук.
В Британской Колумбии зима пасмурная, сырая, так что проснувшись однажды утром в этой стране моей эмиграции, откуда мне грозит экстрадиция, я обнаружил, что у меня проблема со средним пальцем правой руки. Его сустав стал неработоспособным и палец выкрутило змеёй – очередная болезненная пакость. Получи-де, хохмач, и ты хохму. А тут ещё и экстрадиция светит. Бумаги мне уже вручили. Так что, я могу хотя бы попробовать уменьшить на одну количество пыток загробной жизни. Может показаться, что я спустя тридцать пять лет пытаюсь разжалобить вас историями о невезухе, но вы увидите, что это не так. Я нашёл вас через мисс Да Соуза из Рибие-Колледж, сотрудниками которого все мы трое были в конце сороковых. Она всё еще живет там же, в Массачусетсе, где до сих пор сохраняется так много черт девятнадцатого века, и написала мне, когда мои скандальные глупые злоключения попали в прессу. Она сердечная мудрая дама, которая как и вы, (смею ли я сказать это?) никогда не была замужем. С благодарностью ответив ей, я спросил, что ей известно о вас и получил ответ, что вы библиотекарь на пенсии и живете в Орландо, штат Флорида. Не думал, что когда-то буду завидовать людям ушедшим на пенсию, хотя такое мнение у меня было тогда, когда у меня еще были шансы на неё. Теперь о пенсии я могу только мечтать. Смерть моего брата держит меня в глубокой юридическо-финансовой яме. Не хочу изводить вас деталями дела, извращёнными в газетах. Достаточно сказать, что я на дне благодаря как преступлениям брата, так и своим собственным нарушениям и проступкам. Я получил статус беженца в Канаде при некачественном юридическом сопровождении и суды будут ко мне немилостивы, ввиду того, что я попытался сбежать отсюда. Может, меня и не отправят за решетку, но мне придется пахать до конца телесной жизни и сдохнуть в упряжке, – чертовски чудной упряжке – волоча свою ношу на какую-то непонятную вершину. Притча о дряхлой кляче, которую нещадно стегает возница, была одной из любимых у моего отца. Какой-то прохожий пытается вступиться:
