Это нужно сделать!
Возможно, второго шанса уже не будет! Легкая фигура мелькнула перед открытым камином: развевающиеся золотисто-каштановые волосы, тонкое хлопковое платье, прикрывающее длинные и тонкие, как у жеребенка, ноги.
Но что, если у нее не получится? Ведь ребенок может не дать довести план до конца! Мысль эта обрушилась на нее похоронным звоном, и призрачная фигура растворилась в воздухе.
Это был бы конец! Если сейчас упустить возможность и не ухватиться за соломинку, которую подбрасывает фортуна, она будет обречена до конца дней прозябать в нищете, как и ее мать, которая всю жизнь прожила в убогом домишке, одном из десятков таких же безликих построек, образующих целый лабиринт серых, невзрачных улиц.
Это означало бы, что в жизни у нее не будет ничего, кроме этого двора, общего для восьми домов, в четырех из которых семьи пользуются одной ванной, одним водяным насосом… одной уборной.
Tea Мейбери посмотрела на чернеющее на фоне багряного безоблачного неба большое ветряное колесо угольной шахты «Снежная», и ее миловидное детское лицо скривилось. Вращение колеса напоминало движение колесницы смерти, несущейся по небу и сеющей вокруг себя страдания. Всем, кто жил в его тени, суждено было умереть: мужчинам, которые задыхались в черных недрах угольной шахты, детям, которым приходилось спать по нескольку душ в одной кровати. Днем дети помогали взрослым добывать уголь в шахте, а по ночам дышали все той же ядовитой угольной пылью, от которой не было спасения, ибо она проникала во все щели. Не помогали даже закрытые окна в домах, и мало у кого из детей были здоровые легкие. Жизнь в муках и саже, обычная для большинства женщин в Дарластоне, ждала и ее. Днем женщины трудились не покладая рук, а по ночам молились Богу, чтобы он уберег их от очередного ребенка.
Нервы Tea сжались в комок, дыхание замедлилось. «Снежная». Какое подходящее название для шахты! Мечты мужчин, входящих каждый день в ее черную пасть, помыслы женщин, толкающих груженные углем тележки, — все растворялось в воздухе, как туман.
Вот на что обрекал ее ребенок.
Наблюдая за клубами дыма, вырывающегося из труб на крышах домов, которые тесно лепились к шахте, Tea взволнованно мяла мягкую ткань дешевой юбки. Рождение ребенка все разрушит, поставит точку на ее мечтах, и они растают, как снег под первыми лучами весеннего солнца. Вместе с ними растает все, о чем она думала каждый день своей жизни в этой хибаре, все, о чем она молилась еженощно. И теперь, когда ее молитвы были услышаны и появился шанс вырваться из этого ада, судьба не должна отвернуться от нее.
Откуда-то из густой травы вспорхнула испуганная птица и, устремившись в небо, нарушила вечернюю тишину прекрасной песней. Наблюдая за ее полетом на фоне заката, Tea почувствовала, как у нее потеплело на сердце. Лукавая фортуна, подарившая шанс на спасение, подсказала и решение.
Tea проводила птицу глазами. Ее маленькие, но сильные крылья обязательно унесут ее туда, куда она стремится. Как и птица, она должна изо всех сил рваться к своей цели.
«Упустить такую возможность?.. Ну уж нет», — продолжив путь, подумала Tea и улыбнулась. Она не упустит своего шанса, она сделает все, чтобы ее мечта сбылась… Даже если для этого потребуется бросить ребенка в старую шахту!
— Ты должна мне помочь, Алиса. Кроме тебя, мне не к кому обратиться.
Tea Мейбери дождалась, пока озадаченное лицо девушки, сидевшей на краешке узкой каркасной кровати, постепенно сделалось недоверчиво-удивленным.
— Должна, ты ведь сама это понимаешь, правда? Речь идет о единственном для меня выходе.
От волнения напряглись мышцы живота. Чтобы тишина не затянулась, Tea сделала вид, что расплакалась. Алиса не согласится, это ясно как божий день. Но ее нужно заставить согласиться… Заставить во что бы то ни стало!
Пока Tea Мейбери вытирала фальшивые слезы, ее мозг напряженно работал. Предложение свалилось на нее неожиданно, как снег на голову. Но оно обещало именно то, о чем ей всегда мечталось: новая жизнь в другой стране. Ей больше не придется жить в полунищете и постоянно таскаться на рынок, можно будет подумать о платьях подороже. У нее будет свой дом и все, что полагается в придачу… Tea Мейбери заживет, как настоящая леди.
— Никто ведь не узнает, — еще раз жалостливо шмыгнув носом, сказала она и отошла в противоположный угол крошечной комнаты. Положив руку на комод, Tea продолжила: — Скажи, разве придет кому-нибудь в голову задумываться о чем-то таком? А на тебе это вообще никак не отразится. Все равно ведь никому…
«Никому до тебя нет дела», — про себя закончила Алиса Мейбери, старшая сестра. Дурнушка Алиса, на которую не обращал внимания ни один мужчина, если он хоть раз видел хорошенькую Tea.
— Пойми же, — настаивала на своем Tea, не обращая внимания на мелькнувшую в глазах сестры горечь, — это единственный выход. И самый лучший.
«Лучший для всех или лучший для тебя, Теа?» — поневоле подумала Алиса, и губы ее обиженно поджались. Младшая сестра всегда во главу угла ставила свои личные интересы. Мир должен был не просто крутиться вокруг Tea, он должен был крутиться для нее.
