Евгений Попов
Псевдомемуар
1. Москва
Однажды в одном сибирском городе К., стоящем на великой реке Е., впадающей в Ледовитый Океан, лежа в одной постели - полутораспальной, ссорились одни любовники - он и она.
Она выговаривала сердито:
- Посмотри, на кого ты похож! Нестриженный! Это -ужасно. Шуба замурзанная, подпоясанная какой-то веревкой.Ты ходишь, как сторож.
- Но у меня ведь очень теплая шуба, мне в ней тепло,- мирно возражал он.
- Тепло! Ты - как сторож. Тебе только ружья не хватает.
- Ружья мне действительно не хватает. Было б ружье,я тебя давно бы ухлопал,- согласился любовник.
- Ох ты! Ох ты! Подумаешь! - захохотала она.Но отвеселившись возобновила атаку.
- А твои ужасные брюки,а эти валенки! Мне стыдно идти с тобой по улице. Право,стыдно!
- Право-лево,- пробормотал любовник. Он собрался вздремнуть.
- Не спи, паразит! - крикнула юная сибирская девушка.- Не спи! Ишь,не нравится,когда правду говорят...
Любовник тоже обозлился.
- Какая тут может быть правда,- взвыл он.- Ты и тебе подобные, в частности твоя подруга Ирочка московская... Вы - типичные осколки ширпотреба... вы смеете диктовать мне свои паскудные вкусы?
- Не смей ругаться. Ты - обычный неряха. Ты - грязный. И если тебе люди говорят, то ты слушай, а не ори!
- Вот уж чего-чего, а не грязный,- захохотал любовник. - Что угодно, но только не это. Это скорее ты грязная. Вспомни-ка, вспомни!
- Нечего мне вспоминать,- пробормотала девушка.
- Так уж и нечего?- лукаво осведомился любовник.
- Почти нечего.
- Вот и врешь! Вот и врешь! - любовник хлопал себя по ляжкам. - Вот и врешь!
- И потом - зачем ты задеваешь Ирочку? Да, она моя подруга. Да, она составила хорошую партию. Но она - модерновая девка. Она - современная девка. А ты из себя корчишь невесть Бог знает что, а сам - обычная бездарь.
- Я - не бездарь. Мне многие говорили, что я не бездарь. И ты это прекрасно знаешь, что я не бездарь.
- А ты больше слушай дураков. Не бездарь... Даже цепочку мне купить не можешь.
- Может, мне еще вдобавок за каждый раз по пятерке платить? - снова возопил любовник, впадая при таких словах в ужасный гнев.
- Ты пошлости не говори.Т ебе завидно,что Ирочка в Москве живет. Олег-то ее по крайней мере хоть может обеспечить.
- Да понимаешь ли ты, что таким дерьмом, как твоя Ирочка и ее дратый супруг в Москве мостовые вымощены! - заорал любовник.
И тут наступил переломный момент.
- Ну все, хватит, - торжественно сказала она. - С меня хватит. Ты уже достаточно наговорил. С меня хватит.Мне надоело. Все.
Она встала. Любовник посмотрел на нее снизу вверх. Она поняла его взгляд. Она сильно пнула его в нос прелестными ножными пальчиками и заплакала. Она заплакала и стала поспешно одеваться.
Она натягивала на себя все свое розовое, все свое белое, все свое трескучее, отглаженное. Она всхлипывала, и от ее синтетического свитера сыпались трескучие зеленые молнии.
- Ну ладно. Кончай ругаться. Мир! - протянул он руки.
-Уйди! Ненавижу! - прошипела она. После чего ушла.
Впрочем, не навсегда. В жизни никто никуда не уходит. Просто жизнь проходит и возникает смерть. Поэта Николая Рубцова убили в 1971 году. Я помню,в 1967 году он лежал в общежитии Литературного института им. А.М. Горького на голой "панцирной" сетке железной кровати и просил у прохожих три рубля. Дверь в коридор была открыта.
2. Эпизод
Имея дальние замыслы, я в 1963 году приехал в город Москву.
Но на факультете журналистики Московского Государственного Университета им.М.В.Ломоносовa мне по-хорошему сказали,что я должен иметь два года трудового рабочего стажа,повариться, как говорится, в рабочем,так сказать,котле,если планирую свою учебу на этом факультете в реальном будущем.
А на отделении восточных языков того же университета мне было ясно сообщено, что переводчик с восточных языков долженобладать ясной и грамотной речью,а не мекать и заикаться,как это имело (и имеет) место быть у меня.
Так я оказался на бывшей и будущей улице Никольской (25-е Октября),где есть здание,в котором проживал первопечатник Иван Федоров, и где тогда помещался Историко-архивный институт, ныне преобразованный тоже в университет его ректором (он же - герой перестройки) Ю.Афанасьевым.
Там меня принял очень мило и даже дали направление в общежитие, известную СТРОМЫНКУ,которая вся состоит из келий и описывать которую - зря тратить время:тысячу раз описана Стромынка и умными людьми,и идиотами.
Забравшись в келью, я стал читать учебник "История СССР" и вполне возможно,что поступил бы в институт первопечатника.
Поступил бы и работал бы всю свою сознательную жизнь в окружении мыслящей, умной молодежи где-нибудь в архиве или делопроизводителем каких-либо хороших дел,ранга упомянутой "перестройки".Но увы мне!
Ведь там, в келье,кроме меня было еще человек шесть, которых я не запомнил. И седьмой человек там был - демобилизованный солдат, которого я запомнил.
Я читал ночью "Историю СССР",а солдат бредил. Голова его приподнималась над казенной подушкой,лицо озарялось неземным светом тусклой электрической лампочки,и он орал:
- Поступить!Поступить! Войти!Войти в их круг! Стать! Стать!
