Грэг Снайд заметно волновался, руки подрагивали, и он еще крепче сжал рулевое колесо. Ему очень не хотелось, чтобы Нэд заметил его состояние. Грэг всячески пытался расслабиться, но чем ближе его “кадиллак” подъезжал к месту встречи, тем больше он нервничал.
Еще от начала Мэдисон-стрит он заметил одинокую мужскую фигуру, неподвижно стоящую у светофора. Город дремал в ранней утренней дымке, и Снайд знал, что человек у светофора – ожидающий его Нэд. Он сбросил скорость, и машина плавно подкатила к перекрестку. Снайд затормозил и открыл заднюю дверцу. Мужчина выбросил сигарету, неторопливо подошел к “кадиллаку” и сел рядом с водителем, игнорируя предложенное ему место сзади.
– Ну, здравствуй, Грэг. Давно не виделись.
– Привет, Нэд. Давно. С минуту они молча изучали друг друга. Таких людей редко встретишь вместе. Респектабельный Грэг Снайд безукоризненно одет, гладко выбрит, с полированными ногтями – и рядом человек в мятом плаще, со впалыми, обросшими щетиной щеками, с торчащими из-под шляпы поседевшими патлами, а то время как у Снайда напомаженные волосы, переливаясь чернотой, были идеально уложены в супермодной стрижке “а ля президент”.
– Ты изменился за эти годы, – нарушил паузу Снайд.
– Стоит ли этому удивляться. Когда-то нас не могла различить родная мать.
– Ты знаешь, Нэд, я не виноват в том…
– Не будем об этом. Я расплатился за нас обоих. Пришло время рассчитаться.
Снайд уже не мог сдерживать волнения, и голос его сорвался.
– Скажи прямо, Нэд. Что ты хочешь?
– Стать твоим компаньоном. Если не хочешь, то заплати мне миллион долларов, и мы в расчете.
Грэг вздрогнул, красивое лицо покрылось красными пятнами, на лбу выступили капельки пота.
– Ты рехнулся, Нэд! – голос его захрипел. – Десять лет назад мы сняли кассу, в которой с трудом набралось тридцать тысяч. Сейчас я действительно обладаю миллионами, которые заработал чистыми руками и собственным мозгом…
– Хватит! – резко оборвал Нэд. – Ты мог бы их не заработать, а провести эти годы со мной в камере. Я взял все на себя и дал тебе возможность зарабатывать. Миллион!
На лице Снайда заходили желваки.
– Ты получить половину того, что мы с тобой заработали десять лет назад. Пятнадцать тысяч и ни цента больше!
Снайд достал из отделения для перчаток сверток и бросил на колени Нэду.
– Я хочу, чтобы ты забыл о моем существовании и исчез из города. Нэд холодно усмехнулся.
– Не думал, что ты вот так встретишь брата через десять лет. Мне казалось, мы вновь станем компаньонами.
– Это невозможно, – сорвался на крик Снайд. – Десять лет назад я удрал с атлантического побережья на побережье Тихого океана для того, чтобы вычеркнуть все, что связывало меня с прошлым. Здесь меня никто не знал, и я сумел сделать карьеру, подняться на высшую ступень, у меня невеста, дочь крупного магната, который удвоит мой капитал, став моим тестем и компаньоном. Меня принимает губернатор штата, возле моего дома круглые сутки дежурят репортеры. Крупнейшие банки страны открывают мне свои сейфы… И вдруг! – Снайд затих на мгновение и продолжил почти шепотом, будто их могли услышать. – И вдруг ты! Мой брат-уголовник. Он отсидел десять лет за грабеж!… Да если об этом узнают, я лишусь всего. Я превращусь в нищего…
Снайд ткнул пальцем в брата и запнулся. Холодная ухмылка не сходила с лица Нэда.
– Человек таких масштабов, и это. – Нэд взял в руки сверток и взвесил на ладони. – Не густо!
– Уезжай из города, Нэд. У меня нет брата. У меня нет прошлого! Мне всего лишь тридцать.
– Мне тоже. Спасибо и на этом. Грэг!
Нэд вышел из машины.
Коротышка Кром выглядел смехотворно с огромным пухлым портфелем в руках. Его рост не превышал пяти футов, однажды над ним пошутили: “Эй, парень, поднимись с колен!” Раньше Кром страдал от своего маленького роста, но теперь… Его внешность была серой, безликой и размазанной. Последние три года убедили его, что и в этом есть свои плюсы. Главное – найти себе правильное применение, и все встанет на свои места.
Подойдя к старому ветхому зданию на окраине города, где проживали люди малого достатка, как их называет пресса, Кром осмотрелся по сторонам и вошел в дом.
Мрачный подъезд, запах плесени – не жилье, а притон для кошек. Быстрыми шагами он миновал два пролета лестницы и постучал в дверь. “Открыто”, – раздался знакомый голос. Коротышка довольно улыбнулся. Его маленькие хитрые глазки заблестели. Через мгновение он стоял посреди крохотной комнаты, скорее похожей на куриный насест, нежели на жилье.
– А вот и я, Нэд! – воскликнул он, и его рыбья физиономия расплылась в улыбке.
– Привет, Коротышка, – холодно ответил Нэд.
– Черт подери, эта хибара ничем не отличается от нашей камеры. Складывается впечатление, что меня вновь посадили, а тебя еще не выпустили.
Нэд молчал, его лицо ничего не выражало, только взгляд напряженно всматривался в пухлый портфель.
– Я выполнил твое поручение, Нэд. В этом бауле результат трехлетней работы.
Нэд покосился на Коротышку. Его черные глаза буравили насквозь. Крома словно обожгло.
– Клянусь, Нэд, работа сделана на совесть. Три года я не отступал ни на шаг от Грэга Сиайда. Я знаю его как свои пять пальцев. Знаю содержимое ящиков его стола и сейфа, знаю всех его знакомых, друзей и врагов, знаю, сколько он имеет пар носков и любовниц, все его привычки, манеры, напитки, что он пьет и что ест, что любит, а что терпеть не может, где бывает, а куда никогда не заглядывает, сколько раз в сутки принимает душ, у кого бреется и как стрижется, номер его чековой книжки и трусов, какие купюры предпочитает, сколько дает на чай официантам… Короче, все! – выдохнул Кром и рухнул на стул.
